Я возьму твою дочь

Они только что проехали Бреннер, и Ингрид как раз перебирала компакт-диски, которые лежали на приборной панели машины.

Она поставила диск Александры. Боже мой, это было сорок или больше лет назад, и тогда ее песни трогали Ингрид до слез.

Ингрид закрыла глаза и откинулась назад. Она была счастлива, что рядом с ней Энгельберт, муж, рядом с которым она хотела состариться. И впереди у них были путешествия в дальние страны и круизы на кораблях вместе с Хеннингом и Хеллой.

Сейчас их ожидали две недели в Тоскане в доме с прекрасным видом. В месте, которым они будут наслаждаться и каждый день благодарить создателя за то, что у них все хорошо.

Ингрид вытянула ноги, пошевелила пальцами, потому что у нее затекли ступни, глубоко вздохнула и закрыла глаза. Жизнь была прекрасна!

Энгельберт за рулем улыбался. Он ехал со скоростью сто тридцать километров в час, спокойно и расслабленно, навстречу солнцу, и она любила его в этот момент больше, чем когда-либо.

Потом Ингрид уснула.

Недалеко от Модены, когда Энгельберт свернул на стоянку, она проснулась. Он поставил машину прямо перед выездом, зашел в туалет, потом в ресторан и вернулся с двумя большими стаканами кофе с молоком и бутербродами с сыром.

— Обошлись в целое состояние, — сказал он, улыбаясь, — но кто знает, когда нам сегодня удастся заполучить еще что-то из еды. Очень интересно, что это за разбойничья пещера, которую ты сняла.

Обычно за планирование путешествий отвечала Ингрид. Она решала, в какую страну они поедут, подбирала жилье в гостинице или в пансионате и заказывала его по телефону либо списывалась с хозяевами по электронной почте.

Энгельберт облокотился о переднее крыло и с аппетитом ел свой бутерброд. Ингрид смотрела на его живот, который нависал над поясом, на подбородок, который уже далеко не так энергично выдавался вперед, стал мягким и потихоньку превращался в двойной подбородок.

Она подошла и обняла его одной рукой.

— Может, дальше я поведу машину? Ты устал.

— Совсем нет. — Энгельберт сунул в рот последний кусок бутерброда и вытер руки носовым платком. — Я могу ехать до самой Амбры. Думаю, так лучше. А ты можешь быть моим штурманом.

Ла Пассерелла находилась слишком далеко, чтобы можно было найти ее с помощью навигационной системы, но господин Валентини, который великолепно умел писать по-немецки или даже, возможно, был немцем, послал им очень точное описание дороги, и Ингрид была уверена, что они найдут это сельское поместье.

— О'кей, — сказала она, — если ты не устал, прекрасно. Тогда поехали.

Через три часа Энгельберт добрался до выезда с автобана на Вальдарно. До Монте Веники им понадобилось еще три четверти часа, и они ехали с помощью навигационной системы. После Кастелетто в центре Монте Веники приятный женский голос нараспев произнес: «Вы добрались до места назначения», и Энгельберт отключил навигационную систему.

— Мы проедем через городок до развилки, потом свернем направо, на дорогу из природного камня, и будем ехать все время прямо вдоль стены сухой кладки, — сказала Ингрид, и Энгельберт кивнул.

Автомобиль медленно ехал по дороге, переваливаясь из выбоины в выбоину, а затем вполз на гору, причем машина едва не заглохла, поскольку из-за плохой дороги Энгельберт взял слишком малый разгон. Они проезжали мимо оливковых рощ и виноградников, и перед ними открывался чудесный вид — с одной стороны на Вальдамбру, с другой — на виноградники Кьянти.

— Как в сказке, — восхищенно пробормотала Ингрид.

К ландшафту, по крайней мере, у Энгельберта не могло быть никаких претензий.

Через километр начался дубовый лес. Довольно низкорослые деревья стояли не очень тесно, а между ними росли метровой высоты вереск и боярышник, закрывавшие вид на долину.

Энгельберт ощутил легкую панику. По такой каменистой, песчаной и плохой дороге он еще никогда не ездил, и Ингрид знала, что сейчас он лихорадочно размышляет над тем, как в ближайшие дни будет снова выезжать из Ла Пассереллы, но ничего не сказала. Она не воспринимала неровную дорогу как какую-то проблему, и если Энгельберт не захочет, то сама будет ездить за покупками. Может, через пару дней ей удастся уговорить его поехать на экскурсию.

Возле огромного отдельно стоящего кедра они свернули вправо, проехали еще девятьсот метров и добрались до открывавшегося слева ущелья. Отсюда начинался последний подъем к Ла Пассерелле, и, когда они его преодолели, в лучах теплого, щедрого послеполуденного солнца перед ними предстал дом.

Энгельберт остановил машину, они вышли и осмотрелись.

Вместо комментариев по поводу красоты ландшафта и прекрасной панорамы Энгельберт обнял Ингрид за плечи и крепко прижал к себе.

Йонатан даже не слышал, как подъехала машина. Однако София, которая сидела у окна и вязала шарф для Риккардо, подняла голову и сказала:

— Любимый, мне кажется, наши гости приехали.

Когда он встал и вышел из дома, то увидел мужчину и женщину, стоявших возле темно-синего «ауди» и с восторгом смотревших на холмы Тосканы.

«Герр и фрау Кернер, — подумал он. — Похоже, они нашли нас без проблем».

Улыбаясь, Йонатан подошел к ним и протянул руку.