Я все скажу

– Может быть, возможно выяснить, кто его послал? – предположил Богоявленский. – Электронный адрес явно одноразовый, но вдруг получится установить ай-пи-адрес отправителя?

Стряпчий сморщился, словно уксусу выпил.

– Были в моей практике подобные потуги. Боюсь, что вряд ли удастся на злоумышленника выйти. Но я попытаюсь, поговорю с компьютерщиками… Надо изучить тему… Однако я пригласил вас по другому поводу.

– Слушаю вас внимательно.

– По делу провели экспертизы.

– Оперативненько.

– Еще бы! Дело резонансное.

– И?..

– Грузинцев отравлен ядом растительного происхождения. Действующее вещество – аконитин, он содержится в аконите Фишера. – Присяжный поверенный достал из кармана телефон, зачитал: – Аконит – одно из самых ядовитых растений, произрастающих в нашей стране. Иначе называется борц, волчий корень или волкобой. Нередко возможно встретить его в Западной Сибири, на Урале, на Камчатке, на Алтае. Смертельная дозировка – полтора-два грамма. Аконитом приговоренных к смерти «врагов народа» травил в тридцатые годы в спецлаборатории НКВД доктор Майрановский, или «доктор смерть».

– Так что, актера спецслужбы отравили? – У поэта полезли глаза на лоб.

– Это вряд ли, – ухмыльнулся адвокат. – Невелика фигура. Притом аконит если не в Подмосковье, то на Урале и дальше к востоку растет повсюду. Если знаешь, как собирать и готовить снадобье, можно и своими силами обойтись, безо всяких спецслужб.

– Значит, это сделал тот, кто в травах толк понимает?

– Наверное. Или с травниками тесно связан. А может, в Даркнете удачно отраву купил. Разные возможны варианты…

– Надо изучить звонки и переписку подозреваемых – выйти на канал, где добывали яд.

– Ну, это не наше дело. Следствие занимается… А вот и еще интересное по результатам экспертиз. Следы аконита обнаружены только в чашке Грузинцева. Ни в какой другой посуде его отметок нет.

– А на руках подозреваемых? У нас же смывы с рук брали!

– Во-от. И здесь удивительное: ни у кого следы аконита не нашлись. Ни у одного испытуемого.

– Что это значит?

– Возможно, ошибка в экспертизе. Или – аконит подливали, действуя в перчатках, вообще с ядом никак не контактировали. Или, может, – подмешивал его тот, кого экспертизой не охватили.

– Но смывы делали всем. Даже дворецкому и слугам.

– Загадка!.. Но вас, глубокоуважаемый Юрий Петрович, иное волновать должно. А именно, – присяжный поверенный воздел худой и длинный пальчик с маникюром: – И в заварном чайнике, и в чашках всех без исключения участников застолья обнаружены следы, – Артем Игоревич заглянул в телефон и зачитал по слогам: – вещества «бром-дигидрохлор-фенил-бензодиазепин», сиречь ленозепам. И, самое для вас главное: следы того же самого вещества обнаружены на смыве с рук Богоявленского Ю.П., то есть ваших. Кстати, единственного из всех испытуемых.

– Ох ты ж господи, – схватился за голову поэт.

– Нда-с. Поэтому, вполне вероятно, вас в самое ближайшее время вызовут и попросят дать объяснения: откуда сей продукт появился одновременно и в чае, и на ваших руках.

– И что мне следователю отвечать? Уйти в несознанку? Я, мол, не я и лошадь не моя?

– Не советую. Все-таки, как мне кажется, лучше повиниться. Или – объясниться. К убийству эскапада, планируемая вами, отношения не имела, а если вдруг и имела, это еще надо доказать, что очень тяжело. Поэтому – рассказывайте! Специально идти по этому поводу с повинной в Следственный комитет не следует, но когда вызовут – ничего не утаивать.

– Не посадят?

– Посадят – вытащим.

– Обрадовали вы меня.

– Что поделаешь. Следственные органы у нас еще умеют работать. Иногда. Когда их хорошо стимулируют или задница начинает пригорать оттого, что дело резонансное.

– А какой вариант в нашем случае? Резонансное или денег занесли?

– Резонанс – это само собой. Но я также не исключаю, что одна из самых богатых женщин России принесла барашка в бумажке. Чтобы расторопней поворачивались следаки.

– Но такое возможно, если она сама заинтересована в правильном ответе.

– Но финансовое участие госпожи Елизаветы Колонковой в данном деле означает, скорей всего, что она (а значит, и правоохранители) заинтересована найти и покарать действительного виновника, а не свалить вину на невинного и подставить его.

– А если убийца – как раз она? Или ее дочка?

– Тогда мы будем бороться! – с деланым оптимизмом воскликнул адвокат.

Они распрощались.

Еще пару недель назад, до убийства и вновь разгоревшегося романа с Кристинкой, поэт не преминул бы подкатить к красавице-мулатке, обретавшейся в приемной. Чем черт не шутит, может, ей милы состоявшиеся мужчины. Как говорится, богатый мужик старым не бывает. Но сейчас – Богоявленский прислушался к себе – нет, совершенно не хотелось. Гораздо больше заботило, как выйти сухим из воды. А тело и лицо Кристинки волновало больше.

* * *

Когда Богоявленский вышел от адвоката, ему снова пришлось пройтись по Газетному переулку в сторону Тверской. Напротив почтамта его внимание привлек газетный киоск с выставленными в витрине изданиями. Он остановился, пригляделся. Заголовок на первой полосе газеты «ХХХпресс» кричал: