Я здесь...

Поддаюсь порыву и кладу голову ему на плечо.

Как ты можешь быть кому-то ненужным, как?..

Глава 24

А утром, собираясь домой, мама подбивает на преступление:

— Позови этого мальчика, пусть с нами едет.

Вообще-то она видела, что Сид вчера весь вечер от меня не отлипал, но только улыбалась. Но спать великовозрастную дочь уложила все же рядом с собой — из опасений, как бы чего не случилось. Будто Лике пятнадцать лет, а не почти восемнадцать. Хотя правильно она сделала. Я ей за это даже благодарна.

И вот дядя Костя гонит старую иномарку по заснеженной трассе, Сид рядом со мной хлопает глазищами, старается прокатить за благообразного и воспитанного, а сам незаметно гладит мою коленку. Мама с переднего сиденья выспрашивает у него, что да как, только про его возраст деликатно умалчивает. А, может, и действительно не подозревает, насколько он зеленый.

Сид радостно докладывает ей доселе неведомые мне подробности биографии:

— Я в вашем городе недавно, летом переехал. Из Подмосковья. Сейчас с бабушкой живу. Только она у меня старенькая, все время… на даче. Ей свежий воздух нужен. Что? Мама? Мамы и папы у меня нет.

— Прости, Сережа… — Мама краснеет и готова расплакаться, а я в огромном изумлении разглядываю его и в знак поддержки сжимаю теплую руку. Он быстро улыбается:

— Да ничего. Они живы-здоровы. Просто родительских прав давно лишены. Пьют…

Подумать только, вчера он рассказывал мне о том, как живет без самых близких на свете людей — родителей, о том, как пытается не помнить про их существование. Если бы я знала, что у нас столько общего — поддержала бы, ведь моему папаше тоже на меня наплевать… Что я вообще знаю про Сида? Ровным счетом ничего. Даже имени до этой минуты не знала.

Сид просто держит мою руку в своей, но потрясающее доверие и единение душ — тут как тут, и все жизненные силы сейчас находятся в равновесии. Я не решаюсь взглянуть на него — пялюсь в окно на заснеженные поля и голые кусты и глотаю слезы. Как жаль, что в этой жизни наяву для нас не повторятся сказки…

В Центре дядя Костя высаживает Сида у светофора. Тот рассыпается в благодарностях, подмигивает мне, хлопает дверцей и растворяется в смазанном слезливом ноябре.

Когда мы еще увидимся? Даже телефонами не обменялись.

Глава 25

Город сковали морозы, кругом оживление, суета: через три недели наступит новый, 2004-й.

Приближается первая в моей жизни зимняя сессия. После празднования Нового года нам, по обыкновению, дадут пару дней, чтобы прийти в себя — и милости просим на экзамены, дорогие студенты. Ведь десятидневные новогодние каникулы изобретут в нашей стране только в 2005-м… Впрочем, твоих современников, сдающих сессию, они тоже не коснутся.

А пока мы с Владом усиленно учимся, зубрим лекции, готовим курсовики — он ищет материалы в интернете, потому что у меня компьютера нет. Монотонные вечерние прогулки временно прекратились сами собой.

Влад провожает меня от универа до остановки, машет вслед, и я машу ему в ответ из окна троллейбуса. А в душе пульсирует огромная дыра цвета зимнего ночного неба. С каждым днем она разрастается, делается невыносимой, заполняет все пространство под ребрами. Вон Владик стоит, холодно улыбается мне, стабильный и правильный, и о черноте этой даже не догадывается. И тем более не догадывается о ее причинах…

На следующей остановке я, по недавно заведенной традиции, покидаю украшенный мишурой троллейбус и принимаюсь в сумерках бродить по городу. На морозе косуха встает колом, рыжие волосы становятся мокрыми и покрываются ледяной коркой от налипших снежинок. Я шатаюсь одна по синим улицам и вглядываюсь в лица людей… Лика, почти восемнадцать лет. Очередная городская сумасшедшая.

Неизменно нарезаю круги у старого дома с желтыми стенами, в окнах второго этажа иногда горит уютный свет. Там тепло, гудит старый холодильник и пахнет «хитрым» мятным чаем… Не знаю, что со мной, но в последнее время я мечтаю только о том, чтобы мы с Сидом случайно наткнулись друг на друга на улице… Чтобы он снова позволил мне хоть краем глаза взглянуть на возможную жизнь без оглядки на других, свободную и счастливую, где «загорятся крылья на ветру, повторятся сказки наяву…»

Несерьезно это все. Влад Бойко — вот это серьезно. А тут — детский сад, штаны на лямках…

***

За окнами крупными хлопьями заторможенно падает снег, бледной акварелью на город опускаются декабрьские сумерки. Захватив по стопе учебников и монографий из библиотеки, мы с Владом спешим по пустым темным университетским коридорам к гостеприимно раскрывшему двери лифту.

А в лифте Влад применяет излюбленный прием достопамятного дяди Васи — внезапность.

— Лика, мои мама и папа приглашают тебя к нам на ужин. Сегодня.

Я едва не роняю книги, которые не успела переложить в рюкзак. Смотрю на Влада и понимаю, что теперь между нами все предельно серьезно.

— Сегодня?! Почему же ты заранее не сказал?.. — Черт бы его побрал, если бы я знала, что он замыслил — надела бы нормальную одежду. А теперь, среди прочих, рискую отпугнуть от себя и его благообразных родителей…