Я ж не только мать. Дарить любовь, не изменяя себе

Наверное, поэтому, например, я так нервно отреагировала на Мишкину скрипочку. Удивительная история, которую очень любят мои друзья, – про мать-ехидну, которая зарубила на корню робкие желания ребенка. Приходит как-то Мишка из школы домой – было это классе во втором – и восторженно рассказывает, как к ним в класс приходил чудесный скрипач, который звал их в музыкальную школу учиться играть на скрипке. «Мама, давай я пойду играть на скрипке!» – воскликнула жертва музыкальной пропаганды. Я даже подумать не успела, как вскрикнула: «Не-э-эт!» – еще мне не хватало этого пиликанья. А нормальная мать как бы поступила? Взяла бы сына за руку и повела в музыкальную школу, чтобы он недели через две сообразил, что учеба игре на этом дивном инструменте займет у него ближайшие 10 лет, тренироваться придется ежедневно, скрипку он эту возненавидит, а бросить все это дело, «когда уже столько сил всей семьи вложено», ему никто не позволит. Так вот я никогда не была способна на такой вклад своих сил и времени в детей – видимо, как раз потому, что цели у меня были другие – не заслужить звание почетной матери, которая «подняла детей», а достичь успеха в своей собственной жизни. За свой счет, а не за счет детей.

Работа позволяла мне не оставаться в одном лагере с ребенком, не становиться на его уровень, не терять его уважения ко мне как к личности, не превращаться в его няню.

Но сейчас, оглядываясь назад, я все же жалею об одном периоде. Гришке было где-то полгода, я снова вернулась на работу, но вскоре пришлось ее сменить – в первый и, надеюсь, в последний раз на какую-то абсолютно бессмысленную и не стоящую никаких моих усилий. И вот теперь, спустя столько лет, я жалею о том, что не осталась тогда с детьми дома. Потому что это как раз тот случай, когда мои усилия на работе абсолютно не были оценены, приносили мне только страдания и разочарования, и все это терпеть только ради того, чтобы осознавать, что работаю, а не сижу дома, было нелепо.

Упустила ли я что-то в детях, доверив их нашим многочисленным няням? Недолюбила ли? Или наоборот, так сильно по ним скучала за день, что только поэтому с таким удовольствием их тискала, вернувшись домой, и охотно читала перед сном? Удалось ли мне своим примером показать им, что еда и подарки берутся не из воздуха, а зарабатываются трудом обоих их родителей? Или я лишь продемонстрировала, что человек способен на многое, чтобы доконать себя окончательно? Главное – что я сохранила свою психику, снова научилась радоваться жизни и была счастлива, хоть и уставала. А счастливая и не постоянно сидящая рядом мать лучше, чем грустная и подавленная. В этом я уверена.

«Вы вообще договор о материнстве изучали?»

Как детям пришлось играть в мои игры и смотреть мои фильмы

Я никак не готовилась к материнству, никаких специальных книжек по воспитанию детей не читала. Но я четко понимала, что игра – это очень важно, потому что это одна из первых коммуникаций ребенка со мной. И тут уже от меня зависит, сделаю я эту коммуникацию веселой и полезной или упущу этот шанс.

Головой-то я это понимала, но вот трясти погремушкой, приговаривая какую-нибудь прибаутку или напевая веселую песенку, я не могла. Я не актриса и не клоун, у меня нет навыка перевоплощения. А главное – я не хочу притворяться и строить из себя какого-то другого человека, чтобы в момент, когда ребенку погремушка уже будет не интересна, он не удивлялся, а куда делся клоун.

Чтобы вы понимали степень моего непринятия классических детских игрушек: мы очень хотели как-то занять грудного Мишку (да и Гришку потом тоже) в момент, когда он уже накормлен, но спать почему-то не спешит. Для этого предусмотрена гениальная конструкция – мобиль. Под «мелодичную», как утверждают авторы изобретения, музыку ребенок, лежа в кровати, наблюдает за медленно вращающимися подвесными игрушками. Вся разница между мобилями в этих самых игрушках. То ли мы такой мобиль выбрали сами, то ли нам кто-то подарил, но вместо хрюшек, зайцев и летающих слонов у нашего ребенка перед глазами крутились висельники. Ну не буквально, конечно, но прямо подвешенные за шею человечки. И так они гармонично сочетались с «мелодичной» музыкой, что удивительно смешно становилось. Так мы и называли их – висельники. И так я потом о них уже подросшим детям и рассказывала – вот были вы маленькие и любили смотреть на висельников. Позже выяснилось, что некоторые взрослые, услышав от наших детей эту историю, вдруг переставали улыбаться.

Ну хорошо, висельники нас спасли на какое-то время, но с растущими детьми требовалось играть уже по-настоящему. Я не любила ни лепить, ни рисовать, ни клеить. Что же делать? Играть в то, что нравится мне! Гениально, по-моему. То есть мы с мужем решили отнестись к детству наших детей очень эгоистично, воспользоваться моментом и поиграть во все, во что не успели в своем детстве.