Яблочные дни. Часть I

— Тебе не нравятся Пески, кузен? — Последние полгода она провела в скорбях по Айрону-Кэдогану, своему жениху, своему дракону, изредка прерывая их ради возни с «несчастненькими». Кузен подставил плечо, принимая бремя государственных дел. Словом, Хенрика моргнула… Когда открыла глаза, её утверждения ждали тьмы законов, которые по мнению их сочинителя обласкали ли бы селянина, припугнули феодала, усовершенствовали ли бы процесс расследования преступлений и прочая, прочая. Не дождались. — Я думала, ты любишь наводить порядок, заводить полезные знакомства…

— Но не через военный поход по заокеанским языческим землям!

— Узнаешь рецепты сладостей, обретёшь новых друзей… — Хильма, а следом и весь двор, упал в ладони затворнику из Изенборга спелым яблоком. Мужчины рвались завязать с ним беседу, распить вина, дружески скрестить клинки, ошибочно принимая за искусного бойца весьма посредственного фехтовальщика, что не был обожжён жаром Девятнадцатилетней войны, не отгонял дракона от своей королевы. Женщины мечтали поймать на себе взгляд сих ясных глаз. Как назло, видевших лишь королеву.

— Узнавать и обретать, убивая?!

— Одна из истин нашей семьи! — Хенрика перебралась на округлые мраморные ступени, оставаясь в воде по пояс. Холод схватил за плечи, покрыл мурашками кожу, но в округлое оконце под потолком билось послеполуденное июльское солнце, и сама жизнь после назначения кузена на войну сделалась исключительно хороша — не оборвут ни простуда, ни мор. — Кто выживет — достоин дружбы Яльте.

Кузен умолк, наверное, судорожно искал в ответ более миролюбивую истину. Он был сыном Фредрика Яльте, князя Яноре и Изенборг, маршала, что вместе со своим старшим братом-королём Блицарда пал в решающей битве Девятнадцатилетней войны. Лауритс рос вместе с принцессами Яльте, пытаясь сделать их причастными к его дурацким занятиям. Диана не жалела для него похвалы, идущей от её доброго, мягкого сердца. Хенрика лишь улыбалась. От сочинённых им песенок у неё вяли уши. Выращенные им цветочки и кустики для неё сливались в единую зелёную массу. Тем более её не трогало, что кузен содержал певчих птиц и выучивал их мелодиям, приятным принцессам. Происхождение позволяло ему мнить себя Яльте. Но в глазах Хенрики, прямой потомицы Рагнара и Раварты, кузен Лауритс оставался слизнем в горсти ледяных ягод яльтийской крови.