Яблочные дни. Часть II. Мыши и тени

Чета Оссори прощалась с ним, как с давним другом. Райнеро старался не задохнуться в медвежьих объятиях Рональда и утереть слёзы Альды. Крепкое рукопожатие новому другу, поцелуй в лоб названной сестре и шутливое раскрытие их тайны. Райнеро уже из седла пообещал заглянуть на таинство, чем заставил Альду забыть слёзы, а Рональда удивлённо усмехнуться. Смешно сказать, но о наследнике Оссори Райнеро догадался раньше будущего папаши, стоило лишь присмотреться к Альде.

И если прощание с семейством Оссори ещё было светлым и оставило в памяти улыбки, то второе не допускало места шуткам. Райнеро не находил слов, прижимая к себе младшего брата. Глаза Салисьо блестели, нос хлюпал. Ещё когда они ехали от дома Оссори, он счастливо восседал на Марсио впереди Райнеро и нёс беззаботную чепуху. Но площадь с бывшим губернаторским домом приближалась, разговоры затихали, уступая место печальной поступи лошадей.

«Если я твой сын, а Райнеро мой брат, то может и он станет твоим сыном, мама?» — этот вопрос Салисьо так и повис в предрассветной тишине, и хватило лишь вздоха Хенрики, чтобы младший брат понял: уже не станет.

Только Райнеро выпустил Салисьо и разогнулся, как на шею бросилась «кузина». Этой ночью она вызволила его из трясины отчаяния, стала его огоньком, звездой, на которую он пошёл и, похоже, спасся. Зажмурившись, он судорожно поцеловал Хенрику в прохладный лоб, строго в то место, где волосы начинали виться.

— Нет, Салисьо. Она всегда будет мне кузиной, нет, сестрой.

— Да уж, славненький — Хенрика усмехнулась, в глазах пронёсся снежный высверк. Как и «кузен», она явно не жалела, больше того, видела в том исполнение долга семейного. — Ты не должен остаться в истории нашего рода тем, кто мог быть королём. Ты должен стать им.

Над крохотной площадью разнеслось ржание, поторапливая всадника, рассвет, жизнь… Райнеро оглянулся. Марсио нетерпеливо вытанцовывал на застывших лужах, осеняемый тонкими руками рябины.

Кузина шмыгнула покрасневшим носом и отстранилась. Судорожно сглотнув, Райнеро вернулся к брату, обнял, хотел нашептать оберегающую молитву, но на цепочке Салисьо болтался серебряный лунный диск.

— Где твой знак Пречистой?

Ответом ему стали глубокий вздох и выразительное движение в глаз в сторону Хенрики. Тогда Райнеро снял с себя солнышко, прощально тренькнувшее о руну, и надел на брата. Пречистой самой будет отрадно позаботиться о маленьком праведнике, к тому же Райнеро сейчас, молитвой, очень-очень её попросил. После чего улыбнулся:

— Защита луны обходится слишком дорого. Пусть тебе лучше светит солнце. Не грусти. Я приеду в гости.

И не оглядываясь пошёл к Марсио. Предрассветная полумгла стелилась по площади, от старых выщербленных камней поднималась к фасадам брошенных домов, натирала их жидкой, белесой краской, обволакивала рябину, клубилась у копыт Марсио… Предрассветная ли? Ему не впервой принимать за солнце луну….

— Райнеро! Подожди! Я совсем забыл!

Он развернулся. Салисьо бежал к нему, полы плаща за спиной бились вороньими крыльями. Братец запрыгнул на него, Райнеро подхватил, позволил Салисьо крепко обхватить его за шею.

— Я забыл тебе сказать, что в Андрии двадцать пять городов вместе с деревнями, — Гарсиласо шептал так же, как утром, под одеялом. — По числу лет Рагнара, когда он стал князем Андрии.

Райнеро засмеялся, закружил его, покрепче обняв. Только ребёнок мог вот так, без издёвки, открыть ему это. Салисьо захихикал, вцепился в него обезьянкой. Рекенья хотел пощекотать братца, чтобы разжал объятия, когда в клубящейся темноте крыш что-то сверкнуло.

— Обещай, что правда приедешь. Обещаешь?

— Да-да, я… приеду… — Райнеро всмотрелся: искра исчезла и тут же зажглась, слабо светясь, мерцая.

Стук сердца бешено отдался в висках. Беловолосая ведьма с именем на Виль предостерегала о красном огоньке, что подмигнёт ему…

Громкий хлопок. Рекенья отшатнулся, это что, стреляют?! Гарсиласо вздрогнул, вскрикнул, судорожно сжал ручонками плащ Райнеро, испустил еле слышный стон.

— Райнеро, что это? Мне больно… — хрип, судорога, кашель. На шею Рекенья брызнула горячая влага.

Он подхватил младшего брата, прижал к себе, рука с пугающей лёгкостью проскользила по его спине: плащ Салисьо был мокрым от крови. Райнеро пригнулся, с братом на руках бросился к дому. Снова хлопок! Райнеро метнулся в сторону, пуля просвистела мимо, чиркнула по камням площади.

— Салисьо! Маленький мой, прошу…

Слабый хрип оборвался. Запрокинув голову, Гарсиласо обмяк. Блеснула на губах кровь, в распахнутых глазах отразился серебряный свет.

— Бог мой, нет! Отдай его мне, отдай его мне, отдай! — Кузина… кричит, сорвав голос до клёкота. — Квентин, спаси, Квентин, умоляю, Квентин!

Непостижимым образом Салисьо оказался на руках высокого, горбоносого лекаря. Райнеро услышал топот множества ног и металлический лязг. Их обступают? Хенрика завыла, упав на колени к ногам лекаря, запрокинув блестящее от слёз лицо. Мэтр Кёртис нажимал на вену на его шее, шевелил губами, но вдруг разом всё прекратил. Райнеро перехватил его взгляд, и лекарь непостижимо медленно, обречённо покачал головой.