Яблоки из чужого рая

– Но что же мне было делать? – тихо сказала она. – Ведь я понимала, что просто умру с голоду. Ведь мне даже те четверть фунта хлеба, что пайком на два дня выдавали, и то не были положены! А про то, о чем ты подумал… Ну конечно, этого только чудом не случилось. Мы все-таки выменяли полтора пуда муки и потом неделю жили на станции, в чайной, потому что невозможно было сесть хоть в какой-нибудь поезд. И я все это видела – заградотряды эти или, может быть, реквизиционные отряды, я не поняла, чем они друг от друга отличаются, или это одно и то же. Они просто грабили в поездах, отнимали, у кого что было. И чайную тоже ограбили совсем, хозяйка потом всю ночь плакала. А у нас с Ирочкой командир одного такого отряда отнял наше удостоверение на вольный провоз и сказал, что отдаст, только если я… А если нет, то и муку заберет, и нас обеих расстреляет как мешочниц.

Ася замолчала, словно задохнулась. Все это время она теребила шелковую ленту на шляпке, которую держала в руках, наконец совсем эту ленту оторвала и теперь смотрела на нее с недоумением.

– И… что? – выговорил Константин.

– И тут нам повезло, – улыбнулась Ася. Константин вздрогнул от этой улыбки, хотя она была совсем не страшная, а обычная ее тревожная улыбка. – Этот командир вечером напился и уснул как мертвый, а я зашла в комнату, где он спал. Меня пустили, потому что все слышали, как он требовал, чтобы я пришла… Ну, и я просто выкрала у него наше удостоверение – вытащила из кармана. И вылезла в окно. А Ирочка меня ждала внизу с нашими мешками, и мы потом до утра прятались в кустах, а утром все-таки сели в поезд. Нас хозяйка предупредила, что рано утром будет поезд, поэтому мы и решились рискнуть, – объяснила Ася. – Она нам еще подарила несколько вышивок. Чтобы, если нас станут обыскивать, было похоже, будто мы действительно кустарные промыслы изучали. Они теперь у меня в комнате, очень красивые, ты видел?

– Видел, – сглотнув ком, стоящий в горле, ответил Константин. – Красивые.

– Потому, – каким-то виноватым тоном сказала Ася, – я не могу думать об этом как об отвлеченной идее. И я вообще стараюсь обо всем этом не думать, Костя, – добавила она и вдруг попросила: – А теперь пойдем, пожалуйста, домой, хорошо? Ты ведь завтра опять уйдешь, а я теперь не представляю, как это – тебя неделю не видеть…

И тут, когда она об этом сказала, Константин вдруг тоже понял, что не увидит ее очень долго, просто непредставимо долго, – и это понимание показалось ему таким ужасным, что кожа стянулась на голове, словно от холода. Он часа не мог ее не видеть, да что там часа – пяти минут не мог!

Наверное, этот ужас, похожий на детские ночные страхи, как-нибудь мелькнул в его глазах, потому что Ася сказала:

– А все равно – сегодня день был наш, и никто его у нас не отнимет! Я, знаешь, – улыбнулась она, – все время боялась, что за тобою вдруг нарочного пришлют. Когда ты прежде бывал дома, часто ведь присылали, даже ночью, я слышала.

– Что ж, значит, сегодня мне повезло, – невесело улыбнулся Константин. – Получился праздник. Только с кондитерской я тебя все-таки обманул, – вспомнил он.

– Но мне почему-то кажется, что это будет самый большой обман в нашей с тобой жизни! – засмеялась Ася. – Да ведь ты в нем и не виноват – просто теперь нет кондитерских.

Глава 11

Сказать кому-то, что ты не любишь ездить в Лондон, – или обсмеют, или изойдут завистливой злостью. Анна и сама насмешливо относилась к дамочкам, которые тягуче выпевали на тусовках: «Ой, твоя Барса у меня уже в печенках сидит! Что там делать-то, скука же смертная!» Она знала цену подобной болтовне и знала, что любая из этих дам горло перегрызет каждому, кто лишит ее возможности ездить в «скуку смертную» с регулярностью чартерного рейса.

Поэтому о том, что она терпеть не может поездок в Лондон, Анна предпочитала помалкивать.

Конечно, в журнале они писали об английском предметном мире, и британское представительство по туризму приглашало их поэтому в пресс-туры довольно часто. Но всегда можно было найти автора, который охотно поехал бы в такую командировку, и незачем было тревожиться самой.

В Лондон Анна ездила только с Сергеем, и нельзя сказать, чтобы эти поездки доставляли ей удовольствие.

Поэтому, когда вскоре после Нового года он спросил, будет ли у нее время в середине февраля, ей стоило некоторого усилия ответить так, чтобы он не догадался: время-то у нее будет, а вот желания – наверняка нет.

– В этот раз ненадолго, Аня, – сказал он. Может быть, все-таки что-то заметил? – Пятнадцатилетие фирмы, торжественное собрание акционеров – отпразднуем и уедем. Да и особо пышных мероприятий не намечается, обычный банкет.