Яд бессмертия

– Закон должен был тебя защитить! – На него нахлынули собственные тяжелые воспоминания. Рорк чувствовал: еще немного – и он потеряет контроль над собой. – К черту закон! Много было от него толку, когда оба мы нуждались в нем больше всего? Хочешь расстаться со своим значком, потому что закон слишком слаб, чтобы вступаться за невинные души, за детей? Милости прошу! Топчи свою карьеру сколько тебе вздумается. Но учти: от меня тебе все равно не избавиться.

Рорк хотел схватить ее за плечи, но внезапно бессильно уронил руки.

– Я не могу к тебе притрагиваться, – растерянно произнес он. – Боюсь к тебе прикасаться. Я не вынесу, если близость со мной напомнит тебе о том, что делал он.

– Нет! – Ева взяла его за руки. – Не напомнит, не может напомнить. Когда ты ко мне прикасаешься, я вижу только тебя. Просто я должна пройти свой путь до конца.

– Одна? – Рорк понял, что произнес то самое горькое слово, которое она непрестанно твердила себе. – Как мучилась одна, терзаемая кошмарами? Ева, я не могу вернуться в прошлое и убить его вместо тебя. Я бы отдал все, что имею, и даже больше, чтобы это сделать, но не могу. Зато я могу заставить тебя принять мою помощь. И заставлю! Тут не о чем рассуждать. Сядь.

– Рорк…

– Пожалуйста, сядь. – Он изо всех сил старался говорить спокойно, зная, что злость ее только ожесточит. На Еву можно было подействовать лишь разумными доводами. – Ты доверяешь доктору Мире?

– Да. То есть…

– Не больше, чем всем остальным? Ладно, пусть так. – Он шагнул к телефону.

– Что ты делаешь?

– Звоню ей.

– Среди ночи?

– Я знаю, который час. Но мне необходим ее совет, я собираюсь ему последовать, каким бы он ни оказался. Предлагаю тебе поступить так же.

Ева хотела возразить, но не нашла аргументов и бессильно уронила голову.

– Хорошо.

Погруженная в свои мысли, Ева не прислушивалась к тихой беседе Рорка с Мирой и недоуменно уставилась на него, когда он подошел к ней и протянул руку.

– Она уже едет. Ты спустишься?

– Да, конечно. Не собираюсь тебя обижать или сердить.

– Ты уже сделала то и другое, но это не главное. – Он заставил ее встать. – Запомни: я тебя никуда не отпущу! Если бы ты меня не любила, если бы я был тебе не нужен, тогда другое дело. Но ты любишь меня, нуждаешься во мне. Знаю, с этим тебе труднее всего смириться, но ты во мне нуждаешься.

Ничего не ответив, Ева последовала за ним вниз.

Мира не заставила себя долго ждать. Она явилась с таким видом, словно заранее готовилась к вызову и совсем не ложилась спать. Спокойно поздоровавшись с Рорком, она внимательно посмотрела на Еву и села.

– Я бы выпила бренди, если не возражаете. Лейтенант, полагаю, составит мне компанию. – Пока Рорк наполнял бокалы, Мира огляделась. – Совершенно очаровательный дом. Здесь царит атмосфера счастья. – Она улыбнулась, склонив голову набок. – Вы изменили прическу, Ева? Вам очень идет.

Рорк, шедший к ним с подносом, остановился как вкопанный.

– Черт возьми, а я и не заметил! Что ты сделала со своими волосами?

Ева передернула плечами.

– Практически ничего, просто…

– Мужчины! – Мира пригубила бренди. – А мы мучаемся… Когда мой муж в очередной раз не замечает во мне перемену, он всегда говорит в свое оправдание, что обожает меня саму, а не мою прическу. И я, разумеется, делаю вид, будто ответ меня устраивает… А теперь к делу. Рассказывайте, Ева.

Ева повторила Мире все, что рассказала Рорку, но гораздо более холодно, собранно и отстраненно: в ней снова проснулся полицейский.

– Что и говорить, тяжелая выдалась ночка! – Мира перевела взгляд на Рорка. – Досталось вам обоим. Но, как ни трудно в это поверить, теперь все поправится. Вы понимаете, Ева, что ваше сознание уже было готово воспринять правду?

– Кажется, да. Я заметила: воспоминания стали накатывать на меня все чаще после того, как… – Ева зажмурилась. – Несколько месяцев назад я приняла вызов. Семейная ссора. Я опоздала. Папаша наглотался «Зевса» и убил свою малышку-дочь еще до моего приезда. Я его прикончила – вы еще тогда проводили со мной тестирование…

– Помню. А вы ведь в свое время могли разделить судьбу той девочки. Но вы выжили.

– Зато мой отец не выжил.

– И какое чувство вы в связи с этим испытываете?

– Как ни страшно в этом признаться, я испытываю радость. И замешательство: как же много во мне ненависти!

– Ева, ведь он вас бил, насиловал. Он был вашим отцом, с ним вы должны были бы чувствовать себя в безопасности. А вместо этого… Как же еще вам к этому относиться?

– Но с тех пор прошла целая вечность.

– Нет, это было только вчера, – покачала головой Мира. – Несколько часов назад.

– Вы правы… – Ева впилась взглядом в свой бокал, ей удалось сдержать слезы.

– Разве вы не признаете самообороны?

– Разумеется, признаю! Но я не просто оборонялась, я его убила. Он уже лежал мертвый, а я убивала его снова и снова. Это было… Слепая ненависть, неконтролируемая злоба. Я превратилась в зверя.