Яд персидской сирени

— Я не знаю. Володя курил, у него была привычка прикуривать от плиты… включал газ и прикуривал. Хотя у него была зажигалка. Иногда с первого раза горелка не загоралась… не знаю. Всю голову сломала. Он был пьян, я шла от Паши, и вдруг взрыв! Дальше ничего не помню.

— От души соболезную, Вера Владимировна. Вам пришлось нелегко. Вы были близки с сестрой?

— Нет. Она была моложе. Кроме того, ее не было семь лет… Это больная тема.

— Понимаю. Извините. Какие у вас были отношения с Виктором Лобаном?

— Дядя Витя близкий друг родителей, он много помогал, когда отца не стало. Паша сказал, что он погиб… Это правда?

— Правда. Он был убит в тот же вечер. Какие отношения были между Владимиром Супруновым и Лобаном? Я слышал, они не ладили.

— Не ладили. Дядя Витя устарел морально, и Володя считал, что он тормозит развитие компании, требовал отправить его на пенсию. Я обещала подумать, но вы же понимаете, я не могла просто так выбросить его…

— Как по-вашему, Супрунов мог, скажем, случайно…

— Убить дядю Витю?

— Да. Пришел поговорить, был пьян, возможно, узнал от него о продаже компании… Лобан знал о ваших планах?

Татка молчит. Думает. Следователь терпеливо ждет.

— Кажется, я упоминала о продаже… Понимаете, дядя Витя очень умный и опытный, он всегда советовал отцу и маме… Мог ли Володя… — Она замолкает. — Не знаю. Он его не любил, но не до такой же степени… из-за этого не убивают. Дядя Витя держал дома деньги и золото, он любил украшения, всегда носил браслет, цепочку, дорогие часы, кольца. Может, грабитель?

— Мы пока не знаем. Деньги и золото из квартиры исчезли. А ваша сестра… какие отношения были между Лобаном и вашей сестрой?

— Никаких, насколько мне известно. Ее не было с нами семь лет… она была больным человеком, психически неполноценным… Принимала сильные препараты, мало что соображала. Да и не виделись они с тех пор…

— У меня есть информация, что за несколько дней до пожара она набросилась на Лобана и расцарапала ему лицо. Вы знали об этом?

— Набросилась? Когда? Она все время была под замком в своей комнате. Я не знаю, откуда у вас эта информация…

— Вы говорите, под замком, а в тот вечер она помогала вам на кухне, так?

— Помогала. Она была под замком, потому что мы боялись, что она может уйти из дома и потеряться. Она ничего не понимала, была как растение. В тот вечер я действительно позвала ее помочь…

— А она не могла устроить взрыв?

— Татка? Каким образом? Уж скорее Володя…

— Понятно. Я говорил с вашим лечащим врачом, он считает, что вас можно выписать через пару недель. Похороны отложат до вашей выписки. Ваша секретарша Любовь Станиславовна все устроит, я с ней говорил.

Он замолчал. Сидел, смотрел в окно. Татка чувствовала себя выпотрошенной заживо и хотела лишь одного — чтобы он убрался. А он все сидел.

— Извините, я устала, — сказала она, решившись. — Если у вас больше нет вопросов…

— Вера Владимировна, тут такое дело… — Следователь запнулся. Татка напряглась. — У вас в Еловице есть дом, так? Если мне не изменяет память, по улице Сосновой, номер шестнадцать. Он стоит пустой уже много лет. Можно поинтересоваться, почему его не продали?

— Отец, кажется, пытался продать, но цены упали, и мы решили подождать. А потом руки не доходили, тем более по завещанию это дом сестры. Почему вы интересуетесь?

— Вы были знакомы с гражданской женой отца?

— Знакома? Мне было четыре года, когда он ушел. Нет, конечно. Я никогда ее не видела. Почему вы спрашиваете?

— Дело в том, что в доме было обнаружено тело этой женщины… Тарнавской Виктории Алексеевны, матери вашей сводной сестры Татьяны.

— Что значит… обнаружено? Она… что? Ее… — Татка почувствовала, что задыхается.

— Вы только не волнуйтесь, Вера Владимировна. Она была убита и погребена в доме.

— Убита?! Кем?

— Мы пока не знаем. Этим делом занимается майор Мельник. Он также занимался убийством дружка вашей сестры… семь лет назад.

Татка вдруг закричала… громко, тонко, истошно и забилась, выдергивая иглу, опрокидывая стенд с капельницей, сбивая на пол склянки с тумбочки. Перепуганный следователь вскочил и бросился вон из палаты — звать на помощь…

* * *

…Все проходит. Так было написано на перстне мудреца. Все проходит, пройдет и это…