Ядерная осень

Ночь с 31.12.2026 на 1.01.2027 г. Москва. Раменки

– Та-та-та-та, – заговорил пулемет, и первые трое вылезших на поверхность сладковцев упали замертво.

– Погоди. Дай побольше вылезут, – Епифанов поудобней пристроил рыло противогаза к прикладу «СВД».

– Ага. Щас они все и разбегутся, как тараканы. Пускай сидят, и нам спешить некуда, – Сергеев поводил дулом «Кургана», выискивая среди развалин новые цели.

– Ничего. Щас наши «пожарники» им фейерверк устроят – они толпами попрут. – Казалось, что даже через окуляры противогаза было видно, как у лежащего неподалеку Щакатилова заблестели глаза.

– Слушай, Щека, ты в детстве случайно муравьям ковровую «пластмассовым напалмом» не устраивал?

– Не, кошек в космос запускал, – Щакатилов усмехнулся.

– Ну, вот я и смотрю – все бы тебе пострелять. Сказано же – сначала их фосфорными фугасами шуранут. А потом уже, если сдаваться не будут, «комбами»[38] шарахнут. Да и то после того, как нефтью зальют.

– А нефтью-то зачем? – Щека вытаращил глаза.

– На, – Сергеев достал из кармана замусоленные листки, – читай пока. Потом меня сменишь.

Щакатилов уставился на вырванные из какой-то методички листы.

«…В настоящее время, как считают зарубежные военные специалисты, имеются необходимые условия для широкого использования огневых заграждений. К этим условиям относятся прежде всего огромные запасы нефти. Огненные заграждения создаются путем выпуска сырой нефти и других легковоспламеняющихся жидкостей. При этом в зоне сплошного горения развивается температура 1000°С, вызывающая обугливание обмундирования уже на расстоянии 100–200 м. Одновременное горение большого количества нефтепродуктов на большой площади создает дефицит кислорода и высокую концентрацию окиси углерода…»

– Понятно, – протянул он, но его уже никто не слушал. Вслед за грибовидной шапкой едкого белого дыма из технологической шахты, которую они держали, полезли сладковцы. Это были не те упакованные спецназовцы, которых поисковики встречали на улицах Москвы. Все они сейчас без противогазов, одеты – кто во что горазд, но вооружены неплохо.

Воспользовавшись дымовой завесой, сносимой ветром к пятиэтажкам справа, сладковцы, под прикрытием РПК, рванули к этим хрущобам.

– Щека, не спи. Возьми мой пулемет, – Сергеев перекатился к стене, у которой стоял ящик с гранатометами. Взяв «трубу», он, почти не прицеливаясь, шарахнул в сторону пулеметчика сладковцев. У соседнего окна сухо щелкнула епифановская «СВД». Непонятно, в результате чьих стараний, но огневая точка была подавлена. В группе Сергеева, помимо Епифанова, было еще два снайпера. Работали в основном они. Вскоре на пустыре не осталось никого, кто смог бы оказать сопротивление.

– Уф, – рука Сергеева непроизвольно потянулась за сигаретами. – Черт, – он сокрушенно шлепнул себя по резиновому лбу.

Через десять минут белую пелену окончательно сдуло, но взамен из жерла шахты стали подниматься густые, иссиня-черные клубы дыма. Сергеев взял в руки монокуляр. Еще несколько черных столбов устремились к небу тут и там. Будто индейцы племени Аймара или Керос зажгли свои ритуальные костры, встречая новый, 5531 год.

– С Новым годом, – пробормотал Сергеев.

– Что? Ну, ты, Сергеич, даешь. Вспомнил. А ведь и правда, сегодня первое, – Епифанов привстал на одно колено, собираясь еще что-то сказать, и тут же плюхнулся обратно. Двенадцатиэтажный дом, на пятом этаже которого они оборудовали свою позицию, подпрыгнул, встряхнув незваных гостей. И только через несколько секунд по пустырю прокатилось гулкое эхо подземного взрыва. ИХ шахта сказала «Бых» и, словно закашлявшийся курильщик, выдохнула сгустком копоти.

– А вот и петарды, – закричал Сашка.

– Это пары нефти сдетонировали от фугасов, – прошедший краткий курс поджигателя Щакатилов сделал умное лицо.

– Сладковцы с юга, товарищ старший лейтенант, – закричал долговязый снайпер Веремеенко, отвечавший за южное направление.

Со стороны университета, сливаясь с буро-желтой порослью пустыря, ковыляла цепочка изможденных, одетых в лохмотья людей. Вернее – того, что от них осталось. А за их спинами, пригибаясь, шли те самые «космонавты».

– Опять они за свое, – сквозь зубы процедил лейтенант.

Сладковцев было пятьдесят-шестьдесят. «Штрафников» – сотни три. Процессия двигалась точно в их сторону. Еще несколько минут, и их дом возьмут в кольцо. Епифанов приник к окуляру прицела «СВД». Защитного цвета шлемы мелькали между нечесаными головами живого заслона. Прицелиться было невозможно.

– А-а-а, – щакатиловский «Курган» выдал длинную очередь в сторону наступающих. Последняя гильза еще не успела звякнуть о кафельный пол лоджии, как Сергеев в прыжке протаранил пулеметчика, и они покатились, ломая старые стулья, выставленные когда-то на солнышко. Но поздно. Цепочка пленных, которыми прикрывались подчиненные бывшего премьер-министра, была разорвана в клочья. По стенам пятого этажа застучали пули. Двумя окнами правее, в простенок жахнула граната из подствольника.