Ядовитый сезон

– Зачем ей лгать о таком?

– Об этом я и говорю, она не лгала. Думаю, у нее мог немного повредиться рассудок после изгнания. И не виню ее. Она была совсем ребенком.

– Ну, ты не обязан за ней ухаживать. Но лучше тебе проявить хоть немного внимания, иначе вы оба будете выглядеть не в лучшем свете. Люди думают, что вы не просто прогуливались, если ты понимаешь, о чем я.

Ярен поднялся на ноги.

– И чья это вина? Если бы ты не болтала, никто бы даже не заметил! – Он понимал, что это не совсем честное обвинение. Люди сами видели их, и ему следовало хорошенько подумать, прежде чем гулять наедине с девушкой в городке, полном надоедливых жителей. Но тогда и Люпин стоило быть осторожней. Разве что она хотела, чтобы люди подумали, будто между ними что-то произошло.

Он покачал головой. Девушек невозможно понять.

– Ой, успокойся, – приказала Стори, потянув его за руку и возвращая к работе. – Скоро снова случится что-нибудь скандальное, и про вас все забудут.

Позже в тот день, когда он позволил сестрам затащить его в паб, поскольку отец настаивал, что им нужен сопровождающий после случая с Мерриттом, Ярен убедился, что никто ничего не забыл. Особенно Люпин.

Он впервые видел ее в пабе. Она нашла его глазами в тот момент, когда юноша переступил порог, словно ждала его.

Улыбаясь, она пробралась к нему сквозь толпу посетителей.

– Ярен Каск. Давненько я не видела тебя в городке. И начала думать, что ты меня избегаешь.

Ярен покраснел и замотал головой:

– Конечно нет. Просто я не привык, что столько людей в курсе, куда я хожу и с кем. Не люблю такого внимания.

– Это говорит парень, который принес воду из озера Лума. – В ее голосе угадывалось возмущение. Она указала на стол в углу, и он понял, что ему придется последовать за ней. Сестры бросили его сразу, как только они вошли.

– Не беспокойся за местных, – сказала Люпин, когда они сели. – Они сплетничают, потому что здесь, на горе, у них нет опасностей и забот. Вероятность того, что до Бриклбери доберется чума, невелика, учитывая, как редко сюда забредают чужаки. Еды вдоволь, благодаря плодородной горной почве. Им просто скучно, скажу я тебе. А любимое развлечение таких людей – сплетни.

– Но все же прогулку по лесу вряд ли можно считать чем-то скандальным.

– Возможно, ты не заметил, но люди предпочитают избегать меня, Ярен. Так что не прогулка дала повод для разговоров. А девушка.

– Прости. Я не знал. Надеюсь, твоя репутация не пострадала.

Она запрокинула голову и рассмеялась, обнажая белые зубы.

– Моя репутация? Они все считают, что я ведьма.

Ярен огляделся. Сомнений не оставалось, люди глазели на них.

– Почему ты остаешься здесь? – спросил он. – Не выношу, когда меня постоянно оценивают вот так.

– Тебя будут оценивать, куда бы ты ни отправился. Я знаю, кто я. Так почему меня должно заботить их мнение?

Ярен хотел бы иметь такую же уверенность, которая приходит с осознанием того, кто ты есть.

– Прости, если произвел на тебя неверное впечатление, Люпин. Я не собираюсь жениться в ближайшее время. Я еще даже не выбрал ремесло.

Она провела пальцем по краю посуды и улыбнулась:

– Ох, глупышка. Разве кто-то говорил о браке?

Ярен не мог уснуть. Каждый раз, закрывая глаза, он видел призывную улыбку Люпин. Как только он пытался улечься поудобнее, как в голове звучала та самая мелодия, которую он услышал с Эндлы первой. Прежде с ним такого не случалось, и он решил, что песня немного сводит его с ума. Может, и причина странностей Люпин крылась в этом.

Или дело было в том, что он не знал песню целиком, только эту маленькую цепочку нот, и какая-то часть его мозга продолжала цепляться за них, пытаясь восполнить утерянное. Если бы у него была хоть какая-то музыкальная склонность, он мог бы сыграть ноты на каком-нибудь инструменте и попытаться закончить песню. Но он ничего не знал ни о гаммах, ни о мелодиях и уж точно не умел играть. Так что он попал в плен этих нескольких нот, повторяющихся у него в голове. Да, человек определенно мог бы сойти с ума от этого.

Около полуночи, когда сон так и не пришел, Ярен откинул одеяло, натянул брюки и как можно тише спустился по лестнице. Он на цыпочках прошел мимо отца, который обычно спал так крепко, что даже землетрясение не могло его разбудить, схватил ботинки с камина и выскользнул в ночь.

Прохладный воздух тут же прояснил его разум. Если немного прогуляться, то можно вовсе избавиться от песни. Гулять одному по ночному лесу было далеко не лучшей идеей, но все же лучше, чем потихоньку сходить с ума в постели.

К сожалению, у Ярена была привычка тщательно обдумывать каждую волнующую его тему. И если он не собирался думать о песне – а он не собирался, будь она проклята, – оставалось думать только о Люпин.

Люпин, с ее волосами цвета меда и зелеными, как луг, глазами. С невеселым смехом и безжалостным флиртом. С намеками на готовность к некоторым делам без замужества. Ярен знал, что если одна из его сестер сделает такое до брака, то ее репутации конец. Но с другой стороны, Люпин нечего было терять в глазах местных жителей.