Яичница из гангстеров

Через несколько минут Пит ушел, а мы трое поднялись наверх, где были наши места, и откуда открывался прекрасный вид на красивый, образующий овал трек, обсаженный деревьями, с прохладным зеленым газоном внутри овала. До нас доносились обрывки разговоров, сотни реплик, и непрерывный поток мужчин и женщин кружил вокруг нас. Это было приятное и живописное зрелище, но мое внимание, главным образом, сосредоточилось на четырех людях, сидевших неподалеку от нас.

Это были Джимми Рат с двумя головорезами — и Хэммонд, жирный затылок которого нависал над тугим воротником. То, что Рат сидел рядом с ним, лишний раз доказывало в моих глазах определяющую роль Хэммонда в исходе состязания. Комиссия устроителей и полицейские думали иначе. Чтобы изобличить Хэммонда, при том, что его поддерживал Вальдес, одних догадок и намеков было недостаточно.

Внезапно я отвлекся от Хэммонда. Что-то ползло по моей ноге, медленно, настойчиво. Я сидел рядом с Еленой, и ее рука оказалась у меня на ноге, как раз над коленом, и ласково ее поглаживала.

Я обернулся и взглянул на ее лицо, на всю ее фигуру. На ней была серая юбка и розовый свитер, но даже в этой полностью покрывающей ее одежде она выглядела почти неприлично. Даже саван выглядел бы на этом теле неприлично.

— Guidado! — сказал я. — Осторожно, бэби. Еще две секунды и один дюйм, и я поскачу с веселым ржанием по треку вместе с лошадьми.

Она улыбнулась, взметнув длинными ресницами.

— А я не хочу быть осторожной, — сказала она. — Ты слишком мало на меня смотришь. — Ее рука продолжала двигаться. Я зашевелился. Я никогда не оставался с Еленой наедине, но знал, что если бы это когда-нибудь случилось, скучать с нею мне бы не пришлось.

Я положил руку на ее руку и сказал:

— Лапушка, ты хочешь, чтобы я упал, весь взмыленный?

— Да, — сказала она. — Что значит — взмыленный?

Вопрос в ее глазах исчез; теперь в них был только ответ. Я начал безбожно врать ей, что значит «взмыленный», но как раз в этот момент раздался высокий, звонкий звук рожка, и диктор сообщил, что лошади выходят на трек для Quinta Carrera, пятого забега.

Елена убрала прочь руку, но я притянул ее обратно; и вот перед нами появились лошади. Я увидел Пита — он был в костюме из красного и белого шелка и сидел на Джетбое — черном пятилетием мерине с грациозными, чистыми линиями. Я ожидал, что Пит посмотрит в нашу сторону и кивнет нам или помашет рукой, но он проскакал мимо, слегка наклонив вперед голову.

Я вспомнил, что не поставил на Джетбоя, поэтому я сошел вниз и купил в окошке два «билетика на победителя», по пятьдесят пезо каждый. Джетбой был один из трех кандидатов на победу и сейчас имел больше шансов выиграть, чем двое его соперников. Когда я вернулся на свое место, бега уже начались. Я сел рядом с Еленой, сунул билетики в карман, и мои пальцы наткнулись на что-то липкое. Это была жевательная резинка.

Я вытащил ее из кармана и хотел выбросить. Но вдруг заметил, что там, где сахарная оболочка растаяла, виднелась как будто крошечная дырочка. Я искоса пригляделся к ней, поковырял в ней ногтем. Это действительно была дырочка, а в ней какой-то белый порошок. И вдруг меня словно ударило и я вскочил на ноги вместе со всей толпой зрителей, — только они, в отличие от меня, вопили, чтобы выразить свои чувства по поводу происходящего.

Лошади обежали один круг и снова появились как раз перед нами, и Джетбой на четыре длины отставал от лошади, бежавшей пятой. Обычно Пит был намного впереди, но сейчас он правил не так гладко, как всегда. Черт возьми, я теперь знал, почему, и сердце мое тревожно забилось, когда он начал свой последний заезд. Зрители закричали и повскакали с мест, когда Джетбой вырвался вперед и оказался позади ведущей кучки. Я увидел, что Пит свесился с седла, потеряв свою обычную выправку, — он совсем не походил сейчас на наездника, у которого за плечами тридцать девять побед; а потом он попытался обойти передних скакунов сбоку, и я стиснул кулаки и прижал их к глазам, чтобы не видеть, что будет. Он не сможет их обойти — сбоку слишком мало места, и ему это не удастся. Я закричал во всю силу своих легких, когда увидел, что Джетбой практически задел боком деревянную ограду. Кнут снова взмахнул и опустился, и все произошло в одну секунду.

Джетбой сделал скачок вперед, прямо на копыта бегущей впереди лошади, споткнулся и рухнул наземь. Я увидел, что Пит пролетел по воздуху, как с силой брошенный узел с тряпьем, ударился об ограду — и среди внезапно наступившего молчания потрясенной толпы мне почудилось, что я услышал глухой звук его падения. Он упал на грязный трек, перевернулся и затих, в то время как та, первая лошадь приближалась к линии финиша. Джетбой с усилием поднялся и галопом ускакал прочь.

Я услышал пронзительный крик Виры и по какой-то интуиции посмотрел туда, где сидел Хэммонд. Он следил за бегами, заинтересованный больше их исходом, не обращая внимания на растоптанное тело Пита.