«Якорь спасения». Православная Церковь и Российское государство в эпоху императора Николая I. Очерки истории

Данное описание составлялось до того, как проведено было официальное освидетельствование мощей, и должно было убедить членов Св. Синода в том, что и ранее, ещё в XVIII в., его тело чудесным образом оставалось нетленным. Подписавший его епископ Антоний не забыл отметить и факт сохранения в соборной ризнице кафедрального собора Воронежа мантии святителя, которая, по утверждениям старожилов, употреблялась во время его келейного молитвословия. Далее вл. Антоний, ранее писавший обер-прокурору о своём незнании повода, приведшего в 1830 г. к усиленному почитанию святителя, излагал причины и следствия этого почитания.

«По строгой жизни и примерной ревности о благе Церкви и святости христианского правоверия, – отмечал Воронежский архиерей, – имя сего святителя всегда вспоминалось и поныне вспоминается с особенным благоговением. Многие притекали ко гробу его и совершали о упокоении души его панихиды. Иные в день кончины его 23 ноября, ежегодно отправляли оные. Разновременно и из разных мест привозимы были больные и одержимые разными недугами ко гробу сего святителя, и по желанию их, налагалась на них во время отправления панихиды мантия. В начале 1830 года при гробе святителя Митрофана открылось постоянное служение молебнов Одигитрии Божией Матери и отправление о упокоении души его панихиды. Поводом сему были наипаче первые два случая»[384].

После сказанного помещались истории (числом 11), в которых излагались сообщения о молитвенной помощи страждущим свт. Митрофана. Первые (об излечении дочери купца Попова Агнии и восьмилетней девочки) были помечены 1829 г. Показательно также, что все эти истории записаны разными почерками (следовательно, заносились в разное время разными людьми). Да и сама книга («Краткое описание…») представляет собой переплетённые картонные листы большого формата. На лицевом картоне (в левом верхнем углу) есть отметка: «Рукопись № 1244 Архива Святейшего Синода». В левом нижнем углу помещена наклейка, говорящая о том, что рукопись принадлежала библиотеке Св. Синода. Вероятно, это была тетрадь, представлявшая собой собрание первых материалов, свидетельствовавших о чудесах, происходивших на могиле свт. Митрофана, либо по молитвам к нему обращавшихся православных[385]

. Эту тетрадь, смею предположить, в 1831 г. отправил в Св. Синод сам епископ Воронежский Антоний[386].

Говоря об освидетельствовании, следует отметить, что оно было проведено с исключительной тщательностью, и включало как подробное описание сохранности тела, так и одежду, гроб и само место погребения святителя. Комиссия однозначно констатировала нетленность, указав также на сохранившееся в гробу Евангелие и четвероконечный сердоликовый крест[387].

Итак, нетленность была зафиксирована официально. Данное обстоятельство не в последнюю очередь и решило дело: ведь по мнению православных богословов того времени «нетление Св. Мощей в Христианской Церкви есть истинно дело Божие, что Бог производит оное своей всемогущей силою сообразно с премудрыми и благодетельнейшими планами Своего промысла о роде человеческом вообще, и особенно о роде Христианском»[388]

.

После получения данных комиссии Св. Синод поднёс Николаю I всеподданнейший доклад, приурочив его к 25 июня – дню рождения монарха. Из этого доклада подданные могли узнать ход дела по подготовке к прославлению свт. Митрофана, в том числе и имена тех, кто входил в комиссию, исследовавшую вопрос о нетленности и историю чудес. Но, полагаю, наибольший интерес представляют начальные пассажи доклада, в котором недвусмысленно проводится сравнение царствований Николая I с Петром Великим. «Во дни благословенного Царствования Вашего, Всемилостивейший Государь, – писали члены Св. Синода, – когда Святая Церковь с высоким утешением видит непрестанные Монаршие попечения о насаждении истинного благочестия в великом нашем Отечестве, Царю Царствующих, Господу Богу, благоугодно было, к вящему утверждению оного, прославить особенными знамениями благодати память Святителя, который во время Величайшего из предков Ваших служил благолепным украшением Российской Иерархии»[389].

Свт. Митрофан славился, таким образом, не только как чудотворец и праведник, но и как символ преемственности самодержавной власти. Эта мысль получит своё развитие и утверждение в августе 1832 г. – при проведении торжеств прославления первого Воронежского архиерея. Назвать это случайностью у нас нет никакой возможности.

Завершая доклад, члены Св. Синода полагали необходимым «тело Воронежского Епископа Митрофана, в Схимонасех Макария, признать за мощи несомнительно Святые»; вынести их из подземного склепа и открыть для общего поклонения; составить святителю общую службу, пока не будет составлена и одобрена Св. Синодом особая ему служба; память святителя отмечать 23 ноября – в день его кончины.