Яков. Воспоминания (СИ)

— Я вижу, — ответил я ему. — Место подходящее.

Что он, в самом деле? Не мог вывести ее хотя бы в коридор? Зачем молодой барышне подобные впечатления?

— Я могу чем-то помочь? — спросил я Анну Викторовну осторожно.

— Спасибо, мне уже доктор помог, — ответила она, не поднимая на меня глаз. И попрощавшись с Александром Францевичем, быстро вышла.

Ну нет, хватит. Я не искал ее все это время, но раз уж вышло, что мы столкнулись, я должен с ней поговорить. Тем более, что у меня появился к тому повод, поскольку появление Анны Викторовны во владениях доктора Милца говорило, скорее всего, о том, что дело приказчика Вешкина ее чем-то заинтересовало. Быстро подхватив саквояж и трость и торопливо распрощавшись с доктором, я вышел вслед за Анной.

— Анна Викторовна! — окликнул я ее, когда мы оказались на улице. — Вы уже вскрытие вместе с доктором делаете?

Это было вовсе не то, что я хотел бы сейчас ей сказать. Не то и не тем тоном. Но это подойдет хотя бы для того, чтобы задержать ее, привлечь ее внимание.

Анна остановилась, повернулась ко мне. Глаз она уже не прятала. Но лучше бы мне не видеть этого ее сердитого, отчужденного взгляда, в котором не осталось ни капли тепла для меня.

— Да мне в участке сказали, что Вас там можно найти, — ответила Анна Викторовна сердито.

— И что? — поинтересовался я, зачем она меня искала.

— У меня есть основания полагать, — сказала Анна, — что это убийство связано с самоубийством одной девушки.

Она говорила со мной преувеличенно деловым, холодным тоном. И глаз снова не поднимала. Лишь вспыхнувший на щеках румянец выдавал ее волнение.

— Какой девушки? — со вздохом спросил я.

Ничто не может отвратить барышню Миронову от страсти к детективным расследованиям. Даже наша ссора, похоже, не стала препятствием. А значит, снова может сложиться ситуация, при которой она окажется в опасности. И, учитывая нынешние наши отношения, оберегать ее мне будет куда сложнее. Но и прогонять ее, высмеивая, я тоже не буду. Это выше моих сил. Пусть я ей неприятен, пусть она меня не простила, но я хотя бы могу видеть ее, и это уже само по себе счастье. Так что я внимательно выслушаю, что на этот раз привело ее на путь расследования. Выслушаю и постараюсь хотя бы не обидеть еще сильнее.

— В Затонске есть легенда про девушку по имени Василина, — рассказывала Анна Викторовна. — Но доктор знал настоящую Василину. Она умерла десять лет назад, повесилась.

— Хорошо, я приму это к сведению, — сказал я в надежде, что моя подобная реакция на ее историю вызовет у нее одобрение.

Анна посмотрела на меня все тем же сердитым взглядом и развернулась, явно собираясь уйти, не попрощавшись.

— Постойте! — остановил я ее. — Вы что, избегаете меня после той досадной размолвки?

Формулировка, получилась, конечно, та еще. Но в своем взволнованном состоянии я просто не смог придумать лучше.

— Я Вас избегаю? — изумилась Анна Викторовна. — Да это Вы меня избегаете!

— Я? — вот это новость. Я, разумеется, не приходил с визитами, но и сказать, что избегал наших встреч намеренно, тоже не мог. Может, она ждала, что я все-таки приду и попрошу прощения?

— Я не знал, хотите ли Вы меня видеть после этого, — попытался я пояснить, почему не появлялся. — Не имел возможности объясниться.

— Это сейчас уже не имеет никакого значения, — сказала она все также холодно.

— Нет-нет! — я перебил ее, твердо намеренный использовать данную мне возможность и принести ей свои извинения. — Я прошу прощения за ту глупость. Я не знаю, что на меня нашло.

— Это сейчас уже вообще не важно! — сказала Анна Викторовна, потупившись. Но вспыхнувшее ее лицо выдавало, что она взволнована вряд ли меньше, чем я.

— Анна Викторовна, так Вы прощаете меня? — спросил я осторожно.

— Я Вас простила хотя бы тем, что я осталась, — неожиданно горько сказала она мне.

— Остались? — не понял я.

— Осталась в Затонске! — теперь в ее голосе уже явственно слышались слезы. — Хотя бы это Вы, Яков Платоныч, могли понять, что это и есть мое прощение! Но Вы же себя так ведете, словно это я Вас оскорбила!

— Нет-нет! — попытался успокоить я ее. — Я… Я просто не понял, я в растерянности…

— Что? Вы в растерянности? — вот теперь она уже откровенно на меня злилась. Только я никак не мог понять, за что.

— Да это что, водевиль какой-то? — выпалила Анна Викторовна рассерженно. — Вы же меня сами просили остаться, да еще и выбрали такой экстравагантный способ для этого!

— Да какой способ?! — резко спросил я, возмущенный тем, что никак не мог понять, что она имеет в виду.

— Все! — взмахнула рукой Анна. — Просто забудьте!

И повернувшись, она пошла, почти побежала от меня прочь.