Яков. Воспоминания (СИ)

Фляга Голощекина меня весьма заинтересовала. Я все-таки склонялся к мысли о том, что странное его поведение было вызвано употреблением какого-то вещества, нам пока неизвестного. Во фляге оказался, судя по запаху, самогон с какими-то неизвестными добавками. Дух от фляги шел ужасный.

— Откуда только такую отраву берет? — спросил я жену.

— Да кто ж его знает, — махнула она рукой огорченно. — У него, почитай, полгорода в собутыльниках ходит.

— Возможно, сюда что-то подмешали, — сказал я доктору Милцу, передавая ему флягу. — Но уж очень сложная комбинация для простой кражи денег.

— Доктор, я очень боюсь, что он мог меня чем-то заразить! — понизив голос, чтобы я не слышал, сказал Коробейников Милцу. — Он же меня укусил!

— Кто? — притворился непонимающим Милц.

— Ну, не Яков же Платоныч! — волновался мой помощник. — Оборотень!

Я только вздохнул тяжело и отвернулся. Вера моего помощника в сверхъестественное неискоренима. Но я вмешиваться не стану. Сейчас доктор Милц сам сделает все, что требуется.

— Антон Андреич! — сказал Александр Францевич, сохраняя полную серьезность. — Согласно всем легендам, оборотни боятся чеснока. Поэтому я Вам советую есть больше чеснока. Вот, Якову Платонычу это понравится.

Я представил себе день в кабинете вместе с благоухающим чесноком Коробейниковым и понял, что доктор мне только что отомстил за то, что я попытался переложить на его плечи воспитание моего подчиненного.

В этот момент распахнулась дверь, и вбежал городовой.

— Ваше Высокоблагородие, — доложил он, — труп в лесу!

Оказалось, что пока мы искали Голощекина, купец Привалов решил самостоятельно поймать оборотня, чтобы отомстить тому за смерть жены. На охоту за чудовищем с ним отправились окрестные охотники да и просто мужики, вооружившись, кто во что горазд, кто ружьем, а кто и вилами. Оборотня они не нашли. Но вот он нашел одного из них. Охотник, лежащий передо мной на земле, был убит точно так же, как приказчик Вешкин и Ирина Привалова.

— Что ж за зверь такой! — проговорил Коробейников, стоящий рядом со мной.

— Кто-нибудь что-нибудь видел, слышал? — обратился я к мужикам, мрачно толпившимся поодаль.

— Да что тут услышишь, — ответил за всех Привалов. — Охота, стреляли. Смотрю, лежит кто-то. Думал, волк раненый.

— Приказывать никому не могу, — сказал я, обращаясь ко всем сразу, — но настоятельно советую всем разойтись по домам. Скоро стемнеет, и могут быть новые жертвы.

Охотники смотрели на меня молча, мрачно. Может, кто и послушается, но точно не все.

— Михайловская усадьба далеко отсюда? — спросил я Привалова.

— Версты две, — ответил тот.

Отличная для меня возможность. В лесу, неподалеку от усадьбы, совершено зверское убийство. К тому же, серийное. Как представитель власти, я просто обязан предупредить обитателей усадьбы об опасности. А заодно мне представится случай взглянуть самому на этот объект и на англичанина тоже.

— Антон Андреич, — обратился я к Коробейникову, — я в Михайловскую усадьбу, нужно оповестить охранников и постояльца.

— Я с Вами! — с готовностью ответил мой помощник.

— Нет, — ответил я, — Вы сопроводите труп в город.

— Но как Вы пойдете один через лес? — испуганно спросил Антон Андреич.

— Коробейников, у меня же револьвер, — попытался я урезонить беспокоящегося помощника.

— Яков Платоныч! — Антон Андреич указал на труп на земле. — Он тоже был при оружии. Скоро стемнеет!

— Выполняйте! — приказал я, пресекая дальнейшие споры, и, перехватив поудобнее саквояж, пошел по лесу в указанном направлении. В этой экскурсии мне напарник был не нужен. Хотя, слов нет, забота моего помощника где-то даже растрогала меня. Ведь сам он оборотня боится до дрожи, но готов был идти со мной через лес, лишь бы защитить. Вот только в защите я не нуждаюсь. Да и в оборотня не верю ни минуты. Не бывает оборотней и прочих злых тварей. Потому что твари злее, чем человек, не создала природа. И в этих убийствах, я уверен, был тоже повинен человеческий умысел, который я непременно разгадаю рано или поздно. Лучше бы, конечно, рано, пока никто больше не погиб.

Когда я подошел к ограде Михайловской усадьбы, и вправду уже стемнело. Я даже рад был выйти на свет. В ночном лесу, полном неясных звуков и шорохов, которые я не умел различать, и впрямь было слегка жутковато. Впрочем, револьвер в руке легко придал мне уверенности.

Ворота усадьбы были, разумеется, заперты. Но после недолгого убеждения, начальник охраны согласился меня пропустить и проводил в дом.

Там меня ожидала неприятная неожиданность: за столиком вместе с хозяином дома сидела, держа в руке бокал с вином, Нина Аркадьевна Нежинская.

— Яков Платоныч? — удивилась Нежинская.

Она меня не ждала и, кажется, тоже не слишком обрадовалась моему появлению. Похоже, Разумовский снова обогнал меня, добравшись до Брауна первым. А особенно неприятно было то, что, явившись в усадьбу именно в этот момент, я раскрыл им то, что тоже интересуюсь англичанином. Уверен, князь ни на минуту не поверит, что я оказался в доме Брауна лишь чтобы предупредить того об опасности. Очень плохо, просто отвратительно!