Яков. Воспоминания (СИ)

— Мне совестно признаться, — потупился Коробейников, — но из-за этой фразы у меня закралось ощущение…

— А что, если она вправду ведьма? — спросил он шепотом, приблизившись.

Ясно! Мой помощник испугался ведьмы-шарлатанки настолько, что даже забыл, что меня следует бояться сильнее. Сейчас напомню.

— Пожалуй, я к этой ведьме сам съезжу, — сказал я, вставая.

Антон Андреич немедленно устыдился, что я поеду в такое опасное место один, без его защиты.

— Можно я с Вами? — бросился он меня уговаривать. — Мне будет неспокойно!

— Боитесь? — сказал я ему резко. — Здесь оставайтесь, канцелярией занимайтесь!

Вот так. В следующий раз подумает, прежде чем пугаться всякой чуши.

Комната, где практиковала мадам ле Флю, представляла собой классический образец местообиталища ведьмы-гадалки. На столе хрустальный шар на подставке, на подзеркальнике человеческий череп, ну и прочих атрибутов полным-полно.

А вот сама мадам была не совсем похожа на гадалку. Те, обычно, стараются производить экзотическое впечатление. А я увидел женщину в обычном платье, с неприбранными волосами и, вроде как, недавно плакавшую.

— Ваш долг велит Вам копаться в чужом белье? — спросила она, когда я объяснил ей причину своего визита. — Что ж, извольте: господин Терентьев обманул меня в самых нежных чувствах. Но теперь между нами все кончено.

— Меня особенно интересует Ваша фраза: «Берегитесь повторить судьбу Вашего отца», — сказал я, с интересом разглядывая человеческий череп, превращенный в подсвечник.

— У полиции везде уши, — сказала она. — Тогда странно, что Вам неизвестно все остальное.

— На вопросы отвечайте, — одернул я ее строго.

— Хорошо, — кивнула мадам ле Флю и приступила к рассказу. — Мы скрывали наше знакомство. Его отец не одобрял. Бог прибрал старика, и я надеялась… Как же мне стыдно было самой явиться к нему! А потом еще услышать… Может быть, я в сердцах сказала, чего говорить не следовало. Он же просто выгнал меня!

Она смахнула слезинку с глаз. Я наблюдал за ней, слушал и пытался понять, верю я ей или нет. Почему-то однозначного ответа не получалось.

— Господи! — подхватилась вдруг мадам ле Флю. — Мне нужно привести себя в порядок.

И она быстро скрылась за ширмой в углу комнаты.

— А хорошо ли младший Терентьев ладил со своим отцом? — спросил я невидимую мне собеседницу.

— Откуда мне знать, — ответила она из-за ширмы. — Хотя старик был самодур, да и жаден изрядно.

— Так Ваша размолвка с Терентьевым, — уточнил я, — была основана только на Ваших личных отношениях?

— Разумеется, — ответила гадалка. — А что нам еще делить?

Что ж, я вроде бы узнал все, что нужно. Теперь мне требуется поговорить с Терентьевым, чтобы выслушать его версию.

— Благодарю, — сказал я в сторону ширмы, — будьте здоровы.

— Постойте! — окликнула она меня.

Я повернулся. Мадам ле Флю вышла из-за ширмы. И сейчас она ничем не напоминала ту расстроенную женщину, с которой я разговаривал несколько минут назад. Яркое платье, делающее ее похожей на экзотическую птицу, причудливая причёска. Ни следа слез на лице.

— Хотите, я Вам погадаю? — спросила она с загадочной улыбкой. — Я все равно уже опоздала, поеду утром.

И, не дожидаясь моего ответа, мадам ле Флю присела к столу с колодой карт в руках.

— Да нет, спасибо! — сказал я с заметным сарказмом. — Избавьте.

Надев шляпу, я уже шагнул в дверной проем, когда услышал ее слова.

— Рядом с Вами есть женщина, — сказала гадалка вкрадчиво. — Вы скрываете друг от друга Ваши чувства?

Против своей воли я остановился, прислушиваясь.

— Ей грозит опасность, смертельная! — встревожено проговорила мадам ле Флю. И тут же смешала карты, — Впрочем, Вы же не просили о гадании…

— Что за опасность? — спросил я ее.

— Ну Вы же не верите во все это! — сказала гадалка. И добавила, кокетливо взглянув на меня снизу вверх: — Или верите?

Я усмехнулся в ответ и вышел. Гаданиям я не верил, разумеется. А вот в то, что меня сейчас пытались пугать, верил стопроцентно. Переиграла мадам ле Флю, увлеклась. Если бы она остановилась на первом акте, я бы, скорее всего, поверил ей. Но она не смогла. И теперь я уверен, что мадам имеет отношение к расследуемым мною смертям или, по крайней мере, что-то об этом знает. В противном случае, поостереглась бы она угрожать полицейскому следователю, пусть и столь завуалированно.

И все же я почувствовал тревогу из-за ее слов. Есть две женщины, от которых я скрываю свои чувства. Нина, ошибочно уверенная в моей к ней привязанности, и Анна, считающая, что я… Не знаю даже, что она думает обо мне теперь, но точно не знает о моих истинных чувствах к ней. Кого из них имела в виду мадам ле Флю? Впрочем, не слишком ли много значения я придаю этой гадальной чепухе? К мадам гадалке, несомненно, следует присмотреться крайне внимательно. Но принимать ее гадания всерьез — это уже слишком.

Утром следующего дня Коробейников доставил в управление господина Терентьева. Как и было приказано, под конвоем. Тот был, разумеется, разъярен таким обращением и сходу ринулся в бой. Отлично, я тоже был не прочь подраться! Мне доставит удовольствие осадить этого наглеца.