Яков. Воспоминания (СИ)

Отлично! Он не пропустил моей фразы о том, что я долго не играл. Правда, я забыл при этом упомянуть, что не играл я только на деньги. Но навыки поддерживал и даже совершенствовал. В моей работе всегда можно найти, с кем.

— Американский? — обрадовался я, улыбаясь азартно. — Прекрасный выбор! Я хоть и играл в нее пару раз, но игра мне понравилась.

— Ну что ж, — хищно прищурился Гроховский, — начнем.

Мы играли не первый час, и я выигрывал. Это было не сложно. Покер требует в первую очередь хладнокровия и расчета, а во вторую — наблюдательности по отношению к противнику. Но это если есть что наблюдать. А моя мимика для покера подходит идеально. А вот пан Гроховский подобным похвастаться не мог. Его выдавала то не ко времени покрасневшая шея, то вдруг задергавшаяся в тике жилка на щеке. Так что к настоящему моменту я выиграл половину всех денег, которые принес в качестве задатка.

— Ставлю все, — сказал я, сдвигая к нему пачки ассигнаций.

— Идет! — азартно улыбнулся Гроховский и полез в саквояж, доставая из него остатки денег.

— Вам чертовски везет сегодня, — сказал он.

— Это не везение, — ответил я, — это расчет.

— Все просчитать невозможно, — наставительно сказал пан шулер. — Вы же тогда проиграли мне?

— А вот тогда мне катастрофически не везло, — улыбнулся я ему.

— Вот видите! — обрадовался Гроховский моему согласию.

Любой шулер верит в судьбу и удачу, иначе просто не может. А я верю только в себя. И в этом моя сила, поэтому я и смогу сегодня победить.

— Но ведь тогда была и другая игра, — сказал я, — там был велик элемент случайности. А покер игра математическая. Но вы ведь сами ее выбрали!

И я с улыбкой протянул ему колоду. Гроховский сдвинул карты, почти не меняясь в лице. Лишь крошечная морщинка, на секунду появившаяся между бровями, выдавала, что я его разозлил.

И снова банк оказался за мной. И снова я предложил сыграть на все.

— Продолжим, — кивнул Гроховский и полез в саквояж.

Ого, как он завелся! Даже деньги уже не считает. А я, между тем, знал точно, что саквояж фактически пуст.

— Я напишу Вам расписку, — сказал пан Гроховский, откладывая пустой саквояж в сторону. — Поверите мне?

Вот он, тот момент, которого я ждал весь вечер, ради которого сел играть!

— Разумеется, — согласился я. — Ведь Вы мне поверили тогда.

— Поверил, — кивнул пан, — а Вы обманули.

— Вы обвиняете меня в нечестности, — спросил я его, — а сами предлагаете поверит в Вашу честность?

— Дайте мне отыграться! — настойчиво попросил Гроховский.

— Разумеется, — ответил я. — Но я не хочу, чтобы Вы считали меня мошенником. Долг был передан Вашему человеку. Кто-то убил его. А вот кто, установить не удалось.

Гроховский жестом приказал своим помощникам выйти из комнаты.

— Ладно, допустим, Вы ни при чем, — сказал он, — но Вы же вели следствие! Неужели Вы не могли понять, что это не случайность? Анджея убили после того, как он получил деньги.

— Это было ограбление, — ответил я. — Видимо, он был неосторожен, и кто-то увидел, что у него были деньги.

— Вы в это поверили, — снисходительно покачал головой Гроховский. — Это Ваша королевна все устроила. В момент передачи денег с ней был подручный, француз. Его видели на постоялом дворе, где нашли мертвое тело Анджея.

Что ж, вот я и узнал всю правду. Додумать остальное не составит труда. Но это не сейчас, позже. Я не могу позволить себе осмыслить полученную мной информацию, потому что сейчас мне необходимо все мое хладнокровие. Я ведь понимаю, зачем пан Гроховский выложил мне все именно сейчас. Он рассчитывает, что я, осознав, что меня провели, обокрали и подставили, захлебнусь яростью и не смогу играть. Только он не понимает, к счастью, что то, что стоит для меня на кону в этой игре, дороже мне, чем вся обида и ярость мира, дороже, чем весь мир вместе взятый. Я выиграю этот кон, не имею права не выиграть. И вместе с ним я выиграю две жизни — Анны и свою.

— Продолжим? — спросил я Гроховского, выложив перед ним колоду.

— Продолжим, — кивнул он, внимательно глядя на меня.

Я чуть ослабил галстук, будто бы машинально. Позволил бровям сдвинуться на секунду. И он поверил, что я нервничаю, я увидел это в его глазах. И взял колоду.

И вот он, наконец-то, финал игры. Гроховский открывает карты, не отрывая от меня взгляда. Король и дама, к открытым уже таким же. Сильная комбинация, не поспоришь.

И, так и не позволив себе перемениться в лице, я выкладываю напротив его карт два туза. К двум открытым. Я выиграл.

Несколько секунд пан Гроховский сидел, неверяще глядя на карты. А затем он, потеряв полностью самообладание, заорал так, что на крик прибежали перепуганные охранники.

— Замкните его! — крикнул им пан и выбежал из комнаты.

Охранники вышли следом за ним, в двери повернулся ключ. Я позволил себе посидеть полминуты в расслабленности, сбрасывая напряжение. Но долго сидеть времени не было.

— Пан Гроховский, — позвал я через дверь, — есть предложение, слышите?

Ключ снова повернулся, дверь отворилась, видимо, открытая пинком, и разгневанный Гроховский вернулся в комнату. Двое охранников немедленно встали у него за спиной.