Янка Дягилева. Жизнь и творчество самой известной представительницы женского рок-андеграунда

Андрей Машнин – поэт, музыкант, основатель и солист группы «Машнинбэнд», с 1989 по 1995 год исполнял обязанности начальника котельной «Камчатка»

– Андрей, прежде всего поздравляю вас с выходом сборника стихотворений «Тлеть» и благодарю за ваше творчество! Расскажите, как вы познакомились с Янкой? Я прочитала в вашем интервью 1998 года, что это произошло на квартирнике у Филаретовых. Может быть, вы помните какие-то интересные факты, комические или мистические истории, связанные с Янкой?

– Спасибо, Кристина! Я теперь и не помню, где с ней познакомился. Про Янку многое уже известно, многое написано. А я не был её мужем или близким другом, чтобы мог рассказать что-то такое, чего никто не знает. Новых интересных сведений о Янке у меня нет и быть не может. Где-то вместе сидели в компании – в гостях, на квартирниках, на записи их альбома с Летовым у Фирсова.

– Кто же для вас Янка? Родная душа, наставник, психолог и т. д.?

– Нет, не могу так сказать. Ещё раз: каким она была человеком, знают те, кто проводил с ней время в разных жизненных ситуациях. Особенно наедине, потому что только наедине люди общаются о чём-то важном и интересном, о том, что не говорят при всех.

– В интервью 1998 года я прочитала, что выступление Янки произвело на вас сильное впечатление.

– Она была хорошая девчонка – вот и всё впечатление. Пела песни, но была из другой компании. У меня была своя компания, у неё своя… Сейчас трудно точно вспомнить, что происходило тридцать лет назад. Мне та её компания нравилась вся: и Аркаша, и Джефф, и Летов, и Манагер, и Янка. Но они были из другого немножко мира.

– Аркаша – это вы имеете в виду Аркадия Кузнецова из «ИПВ»?

– Барабанщик. Климкин.

– А я подумала, что Аркадий Кузнецов из «ИПВ». Мы с ним писали научную статью о текстах Янки.

– Они здесь держались стайкой. И только им есть что сказать друг о друге, потому что они вместе где-то ездили, тусовались, вписывались, сочиняли, выступали. Я её видел редко, только когда они приезжали. Где-то сидели, все свои, пели по очереди. Это было в порядке вещей – и в котельной, и у Фирсова, и у Филаретовых после сейшенов сидели на кухне, пили чай, болтали обо всём. Сейчас получается, что из меня надо что-то вытянуть, но те типичные посиделки не предполагали никаких откровений.

– Я и не думала выяснять что-то личное. Просто хотелось рассказать читателям, каким человеком, по вашему мнению, была Янка. По характеру, поведению… Какой она вам запомнилась?

– Весёлая девчонка. Вела себя прилично, внимание на себя не тянула, собственной крутизной не страдала. И не зажатая. Я вообще думаю, она была более хипповская девчонка. А эта вся панковская тема была не её. Так что, может быть, у неё был конфликт интересов. Внутри.

– Кстати, Олег Коврига сказал, что если бы она не попала в Летовскую тусовку, то, возможно, всё сложилось бы иначе.

– Так можно сказать о любом человеке: если бы кто-то куда-то не попал, то всё у него могло бы быть иначе. Говорить можно что угодно ради красоты слов, но это ничего не значит. Мы не знаем, какой у Янки был решающий конфликт. А если она вообще была склонна к этому, то в дальнейшем мог быть какой-то другой конфликт. Вот я помню её весёлой девчонкой, так и Башлачёв был весельчак, душа компании. Но финал…

– А про тексты: есть ли любимые песни её? Как, по вашему мнению, повлиял на Янку Егор Летов?

– Я прочитал все её тексты сейчас подряд, как раз для нашей беседы. Раньше только слушал её саму, когда она пела, не в записях. Лучший стих у неё «По трамвайным рельсам», на мой взгляд. Он цельный, образный, связный, лиричный.