Янтарь чужих воспоминаний

Он прошел в гостиную, зажег свет и потянулся к столику возле кресла, налил себе янтарный напиток, согрел бокал в ладонях. Девушка смотрела на его действия жадно, покусывая свои полные губы. Хороша, и знает об этом. Опустила ресницы, потеребила тонкими пальцами поясок платья, словно в растерянности. Лорд снова усмехнулся. Для того смущения, которое она хотела изобразить, слишком продуманны были действия, осенняя Анетт.

— Говоришь, готова заплатить? — он все еще держал бокал в руках, не поднося ко рту. Ее глаза расширились, темный зрачок залил голубую радужку. Облизнула губы.

— Конечно! — осенняя сорвала с пояса кошель.

— Мне не нужны деньги.

Снова быстрое движение ее языка и откровенное облегчение во взгляде.

— А… а что вам нужно? — притворное смущение, деланное непонимание. Взгляд из-под ресниц. Чуть отставленная ножка и разворот, чтобы мужчине видна была ложбинка груди. Милая Анетт. Все, что нужно он увидел в первую песчинку ее нахождения в доме.

— А что ты еще можешь мне предложить? — лорд играл без интереса, хотя, возможно, ей удастся его удивить? Нет… Увы.

— Себя… — шепот с придыханием, на щеках румянец. Еще одно облизывание губ, на этот раз настоящее. Он осмотрел на свет жидкость в бокале… Скучно. И противно. Он ненавидел продажность в любом ее виде. А особенно продажность такую — женскую.

— Хорошо, — она вспыхнула и шагнула ближе, но мужчина покачал головой. — Отойди к столу. Сядь на него. Подними одну ногу и поставь стопу на стол. Теперь подними юбку.

Она исполнила. Щеки стали пунцовыми, девушка дергалась от яркого света, что заливал комнату. Медленно подняла светлую ткань. Белья под платьем ожидаемо не оказалось.

— Раздвинь ноги. Шире.

Орин посмотрел на ее бедра, бесстыдно раздвинутые, вывернутые. На рыжие волосы между ними. На женское лоно — столь открытое, беззащитное и порочное. Анетт тяжело дышала, ее грудь вздымалась, на глазах — слезы. Лорд со злостью прищурился. Какая странная реакция. Просто заняться с ним сексом ей было не стыдно, она возбудилась от мысли, что ее будет иметь дознаватель, а вот такая поза, с раздвинутыми ногами, стала для нее унижением.

— Поласкай себя, — негромко приказал он.

— Что?

Она все еще наделась, что он просто подойдет и сделает то, что делают мужчины.

— Ты слышала. Твоя плата — оргазм. Твой. И у меня мало времени.

Она вздрогнула, неуверенно тронула себя между ног. Орин выразительно посмотрел на песочные часы. Пальцы Анетт задвигались, теребя складочки, еще неуверенно, но все больше увлекаясь процессом. Золотой песок струился по узкой стеклянной колбе, песчинки бесшумно отмеряли время. Голова девушки откинулась, она тяжело дышала, удовлетворяя себя. Ее сознание билось в клетке шор и правил, но оттого и наслаждение было таким острым. Выход из обыденности, пикантность ситуации и запретность удовольствия смешались для нее в такой коктейль, от которого она не сдержалась и закричала, взрываясь наслаждением. А ведь столько лет делала это молча и под одеялом… Орин невесело усмехнулся, отворачиваясь. Возбудила ли она его? Не настолько, чтобы присоединиться. Он любил игру с достойным противником, а осенняя Анетт слишком предсказуема для того, кто хранит воспоминания множества порочных жизней.

Она рухнула на стол спиной, даже не в силах свести дрожащие ноги.

— Какое воспоминание ты хочешь получить? — игра получилась не слишком занимательной, теперь он хотел, чтобы она ушла, и как можно скорее.

Девушка не слезла — сползла со стола, путаясь, стала поправлять юбки. Он смотрел, не моргая и не сомневаясь в том, что ей нужно. Вариант лишь один — деньги.

— Я хотела бы узнать, где мой покойный муж спрятал деньги… — пролепетала она, избегая смотреть ему в глаза. Протянула накопитель. — Это кольцо было на нем всю жизнь…

Янтарный напиток обжег мужчине глотку и камнем провалился в желудок. Вот же гадость… Боль разорвала внутренности, вскрыла кувалдой, разрезала тупой пилой. Он быстро отматывал ленту чужих воспоминаний, события жизни осенней Анетт и ее мужа. Бесстрастно рассматривал эти кусочки мозаики, которые они столь бережно лелеяли. Сразу начал смотреть ближе к концу. Неудачное замужество, жадный муж. Обоюдные измены. Милый садовник в господском доме, где она прибирает… Все это оставляло его равнодушным. Ухватил за кончик один образ: взгляд супруга. Быстро рассмотрел обстановку комнаты: кровать, стол, кресло с истертой обшивкой. Картина…

Янтарь памяти расползался по венам, отравляя кровь — все же на сегодня эта доза была лишней…

— В старой картине тайник, — чуть хрипло из-за сжавшегося горла кинул ей.

Ее глаза расширились, она бросилась к дознавателю, попыталась дотронуться до руки. Орин убрал ладонь.

— Уходи.

Анетт помялась. И вновь все понятно… Она все еще не верит, что продолжения не будет.

— Просто уйди, — приказал он, прежде чем девушка открыла рот.