Янтарные глаза

София зевнула. Это было далеко не первое интервью со Стэффордом, которое она когда-либо слышала. «Как ему удается не упустить ни одной единицы информации? — подумала она.— Хотя… установленное определение гласит, что информация — это такое сообщение, которое влияет на поведение адресата. Так что это все, наверное, сплошная информация. Так сильно на меня влияет, что я сейчас усну».

— Возможно, психологи действительно будут кстати,— высказалась ведущая.— Или же парапсихологи. Насколько правдиво то, что среди колонистов находится человек с экстрасенсорными способностями?

София поперхнулась. Чуть не задохнулась. Хорошо, что вино было белым, ведь она облила весь диван.

Рой Стэффорд и бровью не повел.

— Ничего подобного не слышал.

«Он лжет! Господи, он осмелился врать медиантке!» — почти с ужасом думала София.

— Могу ли я считать данное утверждение вашим законным заявлением? — переспросила ведущая.

Стэффорд развел руками.

— Ну конечно! — добродушно пробурчал он, хотя была в этом и доля лукавства.— Не стану ведь я вам лгать.

София тяжело рухнула на диван прямо возле винного пятна.

«Фомальхиванин на корабле. Он там, господи!

И медианты узн'aют об этом.

После такого заявления Стэффорду придется доказывать в суде, что он действительно не знал… что будет нелегко, если выяснится, что он послал за фомальхиванином двоих человек!»

Дальше интервью в Медианете шло гладко, без сучка без задоринки.

— Официальное торжественное приветствие состоится после прибытия последнего парома. Оно пройдет на Земле в присутствии высших правительственных…

София едва воспринимала комментарии. «Боже. Человек с экстрасенсорными способностями. Кто только сказал этим крючкотворам?»

Трясущейся рукой она поставила бутылку на столик. Ну, совершенно кто угодно. Уборщица, прочитавшая это на столе у Лукаса. Почтальон и теплотехник. Любой ответственный, законопослушный гражданин.

«Лукас, Стэффорд, та Фергюссон, коллега Лукаса, и я сама совершаем преступление, не сообщая СМИ эту… как же звучит этот закон? Эту „неизвестную информацию существенного значения, причем „немедленно и безотлагательно после того, как стали ее реципиентами“»

Она рассмеялась. Медиантов и их лобби, протолкнувшее этот отвратительный закон, она не жаловала так же, как и большинство людей, причем, как и большинство людей, она их опасалась. София знала, что должна была сообщить о существовании фомальхиванина СМИ еще в тот момент, как ей позвонил Стэффорд; вот только во время того ночного разговора она неосмотрительно упомянула, что уже знает о Фомальхиве, и таким образом стала соучастницей. Тогда она махнула рукой, ведь не бежать же сразу сдаваться, совершив маленький проступок, о котором никто и не узнает! У нее было вполне четкое мнение о законе об информации, потому совесть ее не мучила. Более того, в этом деле был замешан и Лукас, и куда больше, чем она, так что выдать пришлось бы и его. А Лукас, очевидно, не верил, что медианты смогут до этого докопаться. Пока был спокоен он, у нее не было причин поддаваться панике.

Но теперь дело становилось серьезным.

«А Лукас этого не знает. Что, если Стэффорд обманул нас обоих? — вдруг подумалось ей.— Медведь гризли на вид — тоже улыбчивый добряк. Видимо, Стэффорд старался впутать Лукаса именно для этого: чтобы было, на кого все свалить, когда все пойдет прахом! А раз Лукас летит на Марс, никого не предупредив, Стэффорд вполне может утверждать, что он ни о чем не подозревал».

София встряхнулась. Нет, ей не хотелось клеветать на Стэффорда; может, он и не планировал все именно так. Но она не сомневалась, что он подставит Лукаса, когда запахнет жареным. Она видела своими глазами: Стэффорд может лгать не краснея.

Программа в Медианете как раз кончилась, на фоне космических кадров с Деймоса II шли титры.

«Я должна отговорить Лукаса от этой поездки, сейчас же,— задумала она.— Я еще успею его предупредить.

Это по-настоящему опасно».

Она уже почти открыла нетлог, но тут же вспомнила, как тяжело убедить Луса хоть в чем-то. Если она вот так безрассудно позвонит ему посреди ночи, он двумя фразами разобьет в пух и прах все ее опасения. Ну уж нет — она, зная своего братишку Сарумана с его суперубедительным Голосом уже тридцать пять лет, такой ошибки не допустит! Если она хочет обеспечить своей кампании шанс на успех, ей нужно подготовить пуленепробиваемые аргументы, включая пуленепробиваемое объяснение, откуда она сама знает об этом деле.

Завтра будет возможность куда лучше. Достаточно времени, продуманные маневры, взятка в виде лосося.

Ведь ее брат придет к ней на обед.

* * *

Рой Стэффорд задавался тем же вопросом, что и София Хильдебрандт у стереовизора: «Кто только сказал этим крючкотворам?!»