Янтарные глаза

Стэффорду он рассказал далеко не все — ничего из поистине важных, ужасающих вещей. Да, фомальхиванин может помочь Совету в деле Д-альфы, но в долгосрочной перспективе это ничтожная мелочь. Дело куда серьезнее: психотронные способности могут внести ­изменения в баланс сил в земном обществе и стать противовесом ссенскому влиянию. Лукас костьми чувствовал, как это незаметно приближается, как стоит за дверями. Сильное, как гравитационный вихрь. Наступает момент перелома.

Он четко осознал это три недели назад, выйдя через Колодец Далекозерцания в ссенском храме на связь с Рут Дэш — молодой женщиной с Д-альфы, которую он выбрал своим информатором. Его хорошенько встряхнуло: пробуждающая поверхностность и вялая туманность… и призрачное, всепроникающее чувство несвободы. За бедной Рут он вдруг заметил чудовищно большую тень: он видел ее сквозь мутные волны этого будто происходившего на ощупь разговора, как когда видишь силуэт через молочное стекло.

Только тогда он понял, как велико значение Фомальхивы. Может, стоило бы захлопнуть эти приоткрытые двери и запереть на несколько оборотов… если бы у него был от них ключ.

* * *

Четверг, день, Колодец Далекозерцания, подземелье ссенского храма.

На экране появляются первые очертания, неясная смесь цветов. Но Лукас и не ожидал, что получится с первого раза: он все же не священник, который просиживает у бочки с грибами дни и ночи для надлежащей практики. Лишь спустя десять минут медленного терпеливого поиска в скользком плазмодии он нашел нужное место. Сиплые звуки превратились в мелодичное мурлыканье.

Лукас пошевелил руками у дна. Как будто бинокль сфокусировали — красное пятно посреди экрана приняло отчетливую структуру: теперь было видно каждую прядь волос, окрашенных в оттенок самого огненного красного.

Женщина вдруг удивленно подняла голову.

— Лукас?.. Это ты? Вот это я называю — вторжение из космоса! Что же это за канал?

Лукас улыбнулся ей. Стоило ожидать, что его изоб­ражение появится не там, где она привыкла. Сам он не был удивлен: он разыскал в Совете точное расписание и выбрал время, когда у д-альфийского передатчика будет именно Рут.

— Где твоя рубашка? На Земле теперь новая мода? — пошутила она.

— Не мода. Необходимость. Плазмодий любит рубашки. Он бы сожрал мой рукав.

Рут звонко рассмеялась.

— Ты ловишь его вручную?!

Элегантно вильнув бедрами, она пересела из одного кресла в другое, поближе. Лукас видел, как она с лукавым выражением вытягивает шею и пытается увидеть больше, но угол обзора давал рассмотреть лишь его лицо.

— А штаны на тебе? — спросила она.

— Конечно. Они черные, а плазмодий не любит черный цвет.

Оставалось немного. Лукас чувствовал, как мучительное давление на руки слабеет; диски трансмицелиала медленно отпали и уже сами поддерживали обнаруженное соединение. Наконец он мог вытащить руки из бочки. Он старался не замечать эту ужасную вонь, а главное — ничего не трогать, пока не настанет время выловить трансмицелиал. Ладони горели, будто он пять мет­ров прополз по шлаку, но, кроме остатков мицелия, на них ничего не было.

— А откуда ты звонишь? — спросила д-альфийка.— Не похоже на аппаратную Совета.

— От друзей.

Лукас наклонился к датчикам и понизил голос:

— Послушай меня, Рут. Это чрезвычайная ситуация. Здание Совета заполнено медиантами. Их оттуда не выгнать, даже когда на Д-альфе официально ночь, поскольку они боятся, что что-нибудь упустят. Мне стоило большого труда получить доступ к другому передатчику, но нужно поговорить без свидетелей. Это важно.

Рут невольно огляделась. Ей даже не пришло в голову поставить под сомнение подобную конспирацию, что одновременно удовлетворило и расстроило его.

— Тут никого нет,— сказала она.— Все спят. На базе три часа ночи.

— Я знаю. На это я и рассчитываю. Рут, мне нужно, чтобы ты рассказала мне все о человеке, который прилетел на Д-альфу из космоса.

— Но фомальх… — она осеклась.

— Фомальхиванин,— выразил согласие Лукас.

Рут Дэш потрясенно на него смотрела. От кокетливой улыбки и настроя на легкое общение не осталось и следа. Она несколько раз открывала рот, чтобы заговорить, но не издала ни звука. Лукас смотрел на ее бесплодные попытки произнести хоть слово. И как она сама удивлена, что вдруг лишилась дара речи.

— Ну, для начала, как его зовут? — осторожно подсказал он.

— Я… Я этого… Он… У него… У него такое имя, совсем непонятное. Ты бы все равно… Это… это… это бы тебе все равно ничего не сказало.

— Что это за человек? Какой он?

— Такой… такой средний.

Оцепенение вдруг прошло, она начала торопливо и сбивчиво говорить:

— Он… он чуть выше меня, но очень крепкий. Это даже некрасиво, когда просто… когда у кого-то плечи и грудь такие… ты понимаешь. Но он не толстый, не полный — вообще нет… Не медведь, не мужлан неповоротливый. Скорее даже стройный. Только мышцы и кости. Такой гибкий… немного…