Читаем Ярмарок суєти полностью

Бекі ладна була з вікна карети благословляти всіх пере­хожих, у такому вона була піднесеному настрої і так гли­боко усвідомлювала велич становища, якого нарешті до­сягла. Атож, навіть наша Бекі мала своє дошкульне місце. Як часто люди пишаються тими своїми прикметами, яких інші в них не цінують! Наприклад, Комус твердо переко­паний, що він найбільший трагічний актор Англії; Браун, відомий романіст, мріє прославитися не як письменник, а як модник, Робінсон, відомий адвокат, зовсім не цінує1 своєї репутації в суді, а вважає себе неперевершеним майстром у верховій їзді. Так і Бекі поставила собі за мету бути пристойною жінкою, а надто щоб її інші вважали за пристойну, і домагалася цієї мети з дивовижною впер­тістю, винахідливістю й успіхом. Як ми вже казали, інко­ли Бекі й сама ладна була повірити, що вона світська леді, забуваючи, що вдома в неї нема ні цента, що біля дверей на неї чигають кредитори, а торговців доводиться просити й улещувати,— одне слово, що в неї немає під ногами ґрунту, на який можна було б опертися. Отож і те­пер, їдучи в кареті до королівського палацу, вона прибрала таку величну, самовдоволену, незалежну й значущу міну, що навіть леді Джейн стало смішно. Вона зайшла в коро­лівські покої, так високо піднявши голову, як личило б королеві, і якби Ребека стала королевою, я не сумніваюся, що вона б чудово зіграла свою роль.

Ми маємо цілковите право сказати, що costume de cour / Придворне вбрання (франц.)/ місіс Родон того дня, коли її відрекомендували королю, було дуже елегантне й вишукане. Багато жінок, яких ми бачимо,— ми, хто носить стрічки й зірки і буває на сент-джеймських прийомах, або ж ми, хто в брудних черевиках вештається по Пел-Мел і зазирає у вікна карет, коли ті їдуть повз нього, на вельможних осіб у перах,— багато світських дам, кажу я, яких ми бачимо в дні ранкових прийомів десь о другій годині після півдня, коли оркестр лейб-гвардії у вишитих галунами куртках грає тріумфаль­ні марші, сидячи на своїх живих стільцях — гарячих бу­ланих конях, багато тих дам аж ніяк не здаються нам чарівними, привабливими істотами. Дивитися на якусь опа­систу графиню років шістдесяти, декольтовану, в зморш­ках, підфарбовану і підрум’янену до самих повік, з ме­рехтливими діамантами в перуці, швидше повчально й корисно, ніж приємно. Вона має такий вигляд, як Сент-Джеймс-стріт рано-вранці, коли половина ліхтарів пога­шена, а друга половина ледь блимає, ніби ось-ось має зникнути, мов духи перед світанком. Такі принади, які ми випадково бачимо, коли карета її милості минає нас, повинні показуватись на вулиці тільки вночі. Якщо навіть Динтія вдень здається змарнілою, як ми часом спостері­гали цьогорічного зимового сезону, коли Феб нахабно за­дивлявся на неї з другого боку неба, то як може леді Каслмоулді тримати високо голову, коли сонце світить у вікно карети, нещадно виводячи на світ божий усі зморшки Й брижі, що ними час поорав її лице? Ні, придворні при­йому треба влаштовувати в листопаді або тоді, як надворі стоїть туман; а може, відквітлі султанші нашого Ярмарку Суєти повинні пересуватися в закритих ношах, виходити з них закутаними й робити реверанси своєму монархові при світлі ліхтарів.

Проте нашій любій Ребеці не треба було такого сприят­ливого освітлення, щоб показати свою вроду. її обличчя ще не боялося яскравого сонця, а сукня — хоч кожній су­часній дамі на Ярмарку Суєти вона видалася б найбезглуздішим і найнедоладнішим вбранням, яке тільки можна собі уявити,— двадцять п’ять років тому була, па її думку й на думку всього товариства, така чудова, як найвишуканіший туалет уславленої красуні нинішнього сезону. • Мине зо два десятки років, і це диво кравецького мисте­цтва також відійде в небуття разом з іншою суєтою суєт. Але ми надто відхилилися від темп. Туалет місіс Родон, коли її відрекомендували до двору, визнаний був char­mant / Чарівним (франц.)/ .

Навіть добра леді Джейн мусила з цим погоди­тися: дивлячись на невістку, вона гірко подумала, що в її власному вбранні куди менше смаку.

Вона й не здогадувалася, скільки зусиль, роздумів і ви­гадки витратила місіс Родон на той туалет. Ребека малі не гірший смак, ніж найкраща кравчиня в Європі, і таке вміння влаштовувати свої справи, яке леді Джейн навіть не снилося. Ця остання швидко помітила чудову парчу на шлейфі в невістки й незвичайно тонке мереживо на її сукні.

Клапоть цієї парчі залишився в неї з давніх часів, по­яснила Бекі, а мереживо пощастило купити. Воно лежить у неї вже цілу вічність.

Люба місіс Кроулі, таж воно мало коштувати цілий маєток,— мовила леді Джейн, дивлячись на своє мереживо, далеко не таке гарне. Приглянувшись до старовинної парчі, з якої була пошита придворна сукня місіс Родон, вона хотіла додати, що не могла б дозволити собі купити таку розкішну сукню, але змовчала, щоб не образити невістку.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Том 7
Том 7

В седьмой том собрания сочинений вошли: цикл рассказов о бригадире Жераре, в том числе — «Подвиги бригадира Жерара», «Приключения бригадира Жерара», «Женитьба бригадира», а также шесть рассказов из сборника «Вокруг красной лампы» (записки врача).Было время, когда герой рассказов, лихой гусар-гасконец, бригадир Жерар соперничал в популярности с самим Шерлоком Холмсом. Военный опыт мастера детективов и его несомненный дар великолепного рассказчика и сегодня заставляют читателя, не отрываясь, следить за «подвигами» любимого гусара, участвовавшего во всех знаменитых битвах Наполеона, — бригадира Жерара.Рассказы старого служаки Этьена Жерара знакомят читателя с необыкновенно храбрым, находчивым офицером, неисправимым зазнайкой и хвастуном. Сплетение вымышленного с историческими фактами, событиями и именами придает рассказанному убедительности. Ироническая улыбка читателя сменяется улыбкой одобрительной, когда на страницах книги выразительно раскрывается эпоха наполеоновских войн и славных подвигов.

Артур Игнатиус Конан Дойль , Артур Конан Дойл , Артур Конан Дойль , Виктор Александрович Хинкис , Екатерина Борисовна Сазонова , Наталья Васильевна Высоцкая , Наталья Константиновна Тренева

Проза / Классическая проза / Юмористическая проза / Классические детективы / Детективы
Радуга в небе
Радуга в небе

Произведения выдающегося английского писателя Дэвида Герберта Лоуренса — романы, повести, путевые очерки и эссе — составляют неотъемлемую часть литературы XX века. В настоящее собрание сочинений включены как всемирно известные романы, так и издающиеся впервые на русском языке. В четвертый том вошел роман «Радуга в небе», который публикуется в новом переводе. Осознать степень подлинного новаторства «Радуги» соотечественникам Д. Г. Лоуренса довелось лишь спустя десятилетия. Упорное неприятие романа британской критикой смог поколебать лишь Фрэнк Реймонд Ливис, напечатавший в середине века ряд содержательных статей о «Радуге» на страницах литературного журнала «Скрутини»; позднее это произведение заняло видное место в его монографии «Д. Г. Лоуренс-романист». На рубеже 1900-х по обе стороны Атлантики происходит знаменательная переоценка романа; в 1970−1980-е годы «Радугу», наряду с ее тематическим продолжением — романом «Влюбленные женщины», единодушно признают шедевром лоуренсовской прозы.

Дэвид Герберт Лоуренс

Проза / Классическая проза
Коварство и любовь
Коварство и любовь

После скандального развода с четвертой женой, принцессой Клевской, неукротимый Генрих VIII собрался жениться на прелестной фрейлине Ниссе Уиндхем… но в результате хитрой придворной интриги был вынужден выдать ее за человека, жестоко скомпрометировавшего девушку, – лихого и бесбашенного Вариана де Уинтера.Как ни странно, повеса Вариан оказался любящим и нежным мужем, но не успела новоиспеченная леди Уинтер поверить своему счастью, как молодые супруги поневоле оказались втянуты в новое хитросплетение дворцовых интриг. И на сей раз игра нешуточная, ведь ставка в ней – ни больше ни меньше чем жизни Вариана и Ниссы…Ранее книга выходила в русском переводе под названием «Вспомни меня, любовь».

Бертрис Смолл , Линда Рэндалл Уиздом , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер , Фридрих Шиллер

Любовные романы / Драматургия / Драматургия / Проза / Классическая проза