Ярослав Мудрый

91 Любопытно, что Г. В. Глазырина пришла к выводу о недостоверности сообщения Снорри Стурлусона о передаче Ладоги Ингигерд, поскольку, по ее мнению, ни в Швеции, ни на Руси до конца ХН в. женщины не имели права владения и распоряжения землей (при том, что, согласно терминологии, использованной Снорри Стурлусоном, Ингигерд получила Ладогу именно в качестве личного дара) (Глазырина Г В.

Свадебный дар Ярослава Мудрого шведской принцессе Ингигерд (к вопросу о достоверности сообщения Снорри Стурлусона о передачи Альдейгь-юборга 1 Старой Ладоги скандинавам) 1 Древнейшие государства Восточной Европы. 1991 г. М., 1994. С. 240 - 244). Но этот вывод, по-видимому, не имеет отношения к вопросу о достоверности факта передачи Ладоги скандинавам вообще.

92 Сообщение т. н. Легендарной Саги об Олаве Святом (жаксон. 2. с.

43).

93 Джаксон. 2.

С. 74-75; Круг земной. С. 234-235.

94 А. В. Назаремко выдвинул гипотезу, согласно которой к тому же 1018/19 году относится и заключение русско-датского союза, прямо направленного против Польши и скрепленного предполагаемым браком сына Ярослава Ильи и сестры короля Кнута Маргарет-Эстред (см. Назаренко А. В. О

русско-датском союзе… С. 167-190). О браке сестры датского короля с иеназванным по имени «сыном короля Руси» сообщает Адам Бременский. Согласно его же сообщению, Эстред-Маргарет была замужем еще два раза - за нормандским графом Ри-кардом 11 (или, по версии французского хрониста 40-х гг. XI в. Рауля Глабера, за его сыном Робертом Дьяволом, кстати говоря, отцом знаменитого Вильгельма Завоевателя) и за датским ярлом Ульвом; этот последний брак был, по-видимому, единственным продолжительным и дал, по крайней мере, троих сыновей, в том числе будущего датского короля Свейна Эстредсена. Какое место занимал «русский» брак Эстред, не известно, т. е. он мог относиться к любому временному отрезку в рамках 1014-1035 гг. (время правnения Кнута в Англии, а затем и в Дании). М. Б. Свердлов полагал, что «русский» брак мог быть первым для Эстред, и датировал его 1014-1015 гг.; мужем Эстред он считал одного из сыновей Владимира Святославича, предположительно Бориса или Глеба (Свердлов М. Б. Дания и Русь в XI в. 11 Исторические связи Скандинавии и России IX-XX вв. Л., 1970. С. 83-85; некоторые дополнительные соображения в пользу кандидатуры Глеба см. в прим. 31 к главе 4). А. В. Назаремко допускает три возможных варианта: либо этот брак состоялся около 1018/19 г., либо примерно в 1026 г., либо после 1026/27 г. (расчеты основаны на приблизительном определении времени двух других замужести Эстред, также точно не датированных). Последние две возможности отвергаются исследователем на том основании, что «около 1025-1028 гг. на Руси не было "сына короля", который годился бы в мужья примерно 25-летней Эстред… старший из Ярославичей - Владимир был тогда еще совершенным дитятей». Остается первая возможность (брак около 1018-1019 г.): «В таком случае в качестве предполагаемого мужа Эстред в расчет может приниматься только кто-то из Ярославичей; древнерусские источники предлагают единственную кандидатуру - новгородского князя Ильи Ярославича».

Построения автора, как мне представляется, базируются на очень шатком фундаменте. Во-первых, неверно, будто в 20-е гг. XI в. на Руси не было подходящих кандидатур на гипотетическую роль мужа датской принцессы. Так, например, в источниках упоминается князь Евстафий Мстиславич, сын тьмутороканского (а с 1024 г. черниговского) князя Мстислава Владимировича. Во-вторых, А. В. Назаремко достаточно произвольно сужает первую из предложенных им хронологических возможностей для «русского» брака до 1018/1019 г. Следуя его собственной логике, можно говорить о 1014-1018/1019 гг. В таком случае и кандидатура Ильи оказывается не единственной. Так, теоретически нельзя исключать возможность брака Эстред с кем-то из Владимировичей (например, с теми его сыновьями, о которых нам ничего не известно из древнерусских источников, - Судиславом, Станиславом или Позвиздом); или, например, с возможным сыном Святополка (Святополк вступил в брак с Болеславной около 1013 г., но уверены ли мы в том, что этот брак был первым и что у 35-летнего князя не могло быть относительно взрослого сына?); или с Брячиславом Полоцким и т. д. На мой взгляд, вообще принципиально неверно подгонять те или иные сведения о брачных союзах русских князей, содержащиеся в иностранных источниках, под очень ограниченный набор известных нам имен русских князей X-XI вв. Так, например, имя Ильи Ярославича стало известно нам лишь случайно - из списка новгородских посадников; летопись же его не знает. А сколько еще таких имен могло быть упущено в летописном изложении событий?!