Ярославский мятеж

Погода резко испортилась. Невыносимая жара, терзавшая горожан и мятежников, сменилась проливным дождем, который перерос в самую настоящую бурю, которая превратила руины и перекопанные улицы в самое настоящее непроходимое месиво. Начались противоречия и в лагере повстанцев: генерал Карпов фактически никакого влияния на ситуацию не оказывал. Часть мятежников намеревалась оборонять город до последнего, кто-то планировал пойти на прорыв, выбрав для этого позиции красных, расположенные вдоль реки Которосль, – именно здесь они представлялись самыми слабыми. Некоторые и вовсе завели речь о капитуляции. В те дни в последний раз выходят обзоры боевых действий. Это скорее формальность, поскольку полезной информации они не содержат: «На передовых линиях [за] минувшие сутки перестрелка и поиски разведчиков. С рассветом противник вновь начал бомбардировать центральные части города. Бомбардировка, не причиняя городу большого вреда, рассчитана только на угнетение духа граждан, утомленных осадой. Благодаря энергичной и сплоченной работе всех общественных организаций снабжение граждан продовольствием, водой и медицинской помощью».

Но куда более показательным было воззвание, обращенное к «воинам-добровольцам», которое было издано утром 19 июля 1918 года. Вероятно, оно должно было поднять дух повстанцев, но прозвучало едва ли не как «отходная молитва»: «Вы показали в эти дни борьбы живым своим примером, что преданность общему делу освобождения России, честность и мужество, противопоставленные даже лучше вооруженному противнику, – побеждают. Как ни старается враг, – не сломить ему нашей воли к победе. Победа не там, где больше пушек, а там, где больше веры в правоту своего дела… История и современники оценят по достоинству Ваш подвиг. Недолго уже осталось сражаться, противник заметно слабеет, и силы его падают».

Слова про ослабление позиций «противника», то есть частей Красной армии, принимавших участие в подавлении восстания, могли бы показаться очень сильным преувеличением, но доля истины в них все-таки была. Именно в это время прибывший в «красные» окраины Ярославля военный комиссар Аркадьев сообщал в Москву: «Положение армии на Ярославском фронте и в Округе критическое. Запасы продовольствия иссякли, Красная армия обеспечена продовольствием на один день только. Необходимо срочная воинская продовольствие

[4]

для Ярославля, Костромы и Новгорода. С ответом не медлите». О том, что ликвидация «мятежа» может затянуться еще не одну неделю, думал и помощник командующего красными войсками на станции Всполье К. Нейман. Он сообщал «наверх»: «Для ликвидации белых потребуется еще пятьсот человек латышских стрелков или интернациональных отрядов, фронт растянут на расстоянии пятнадцати верст. Сил же всего тысяча пятьсот человек. Сообщите, можете ли вы выслать латышских стрелков, латышские стрелки необходимы как ударная группа. Настроение белых временами подавленное, но бывают случаи, где они проявляют упорное сопротивление, как, например, на третьем участке, где у них на расстоянии четверть версты лежит цепь с двадцатью четырем пулеметами. Дисциплина в их рядах самая строгая».