Ярославский мятеж

Есть в истории Гражданской войны в России словосочетания, которые, прибегая к нынешней терминологии, можно было бы назвать «популярными мемами», однако, с другой стороны, они как бы вызванные из глубин подсознания отблески архетипов. Вне всякого сомнения, лидерами в этом списке являются «ледяной поход» и «психическая атака». Случавшиеся неоднократно, они оказались буквально воспеты массовой культурой. Хотя наряду с ними были явления, не менее известные, но все-таки не поражавшие своим героическим размахом. Взять хотя бы «баржу смерти». Если внимательно изучать историю гражданской войны, то «баржи смерти» можно обнаружить в Уфе, в Крыму, под Царицыном, в Ижевске, в Сарапуле. Однако все-таки начало мифа о «барже смерти» кроется в событиях, происходивших именно в Ярославле. Надо отметить, что сразу же после захвата города офицеры-добровольцы понятия не имели, что делать с арестованными советскими деятелями и красноармейцами. Подобная «растерянность» привела к тому, что в городе начались массовые расправы и самосуды. Причем, вопреки распространенному в советской литературе мнению, с большевиками расправлялось отнюдь не «озверевшее офицерье», а сами ярославцы. Опасаясь, что этот процесс выйдет из-под контроля, Перхуров распорядился незамедлительно укрыть в подвалах всех арестованных. На 6–7 июля в Ярославле не было какой-то единой «белой» тюрьмы. Наиболее «значимых» заключенных разместили в подвале дома Лопатина, то есть в непосредственной близости от штаба белогвардейцев. Например, об этом вспоминал арестованный в начале выступления член ревтрибунала К. Терентьев: «Что было сил мчались на квартиру обдумать план и всю ночь мечтали, каким способом выбежать к своим, и утром снова попросили явиться в штаб, сопровождая штыками, да еще посадили на автомобиль, только не обоих с братом, а меня одного. Привезли в здание Коммунотдела, представили революционному полевому суду, сидящему посредине большого зала, где и указали, что он член Исполкома, член Революционного Трибунала, а посему применить высшую меру наказания… или запереть куда-либо в подвал, что и было исполнено. Заперли в темный чулан в доме Лопатина, в котором я и находился около семи или восьми суток, без куска хлеба, и только какими-то случайностями потребовался этот чулан под лестницей, кому – не знаю, но отперли и, увидев в нем меня, волокли наверх и здесь дали чашку чаю, кусок хлеба и селедки»

.