Ярость Севера. Книга первая

Ниялль развалился на сухой земле, вытянув ноги. Дело уже к полудню, солнце приятно согревает тело, а легкий ветерок щекочет бороду. Вчера конунг велел лучшему мастеру, выбить ему на пол лица татуировку в виде черного ворона. Мастер постарался на славу, но лицо теперь болит и сильно чешется, а здесь, на полянке под солнцем, как то спокойнее и практически не ощущается тот дискомфорт, что доставляет татуировка. Ниялль не открывая глаза, постоянно протягивает к своему рту питьевой рог, полный хмельного меда. Он медленно с удовольствием вливает в себя этот вкусный напиток с легкой горечью летних трав и жадно причмокивает губами, пытаясь прочувствовать послевкусие. В животе уже огнем горит желчь от сладкого меда. Нужно бы перекусить, но вставать с этого релаксирующего места совсем не хочется. Конунг закинул одну руку за голову, чтобы было мягче, и во весь голос запел песню.

Борода моя черная-чернаяСкроет грубость и смех в бою —Льется-льется песня веселая,Я ее врагам спою!

А вражина как камень серыйНе прочувствует мой мотив —Острием топора за делоБуду их под распев рубить!

Ниялль уже улыбаясь, с горящими глазами, уселся на землю. Он поднес к губам рог с медом и выпил остатки залпом! Кинул рог на сухую траву, раздвинул в стороны руки и закричал продолжение песни так громко, что его бас отозвался далеко в скалах, звонким эхом!

Льется-льется песня веселая!Я врагов всех к ногам положил —Будет песня теперь народная,Ветер в море ее закружил

– Ха-ха-ха!!!! – смех Ниялля раздался по всей округе.

Мужчина поднялся на ноги, подобрал пустой рог и, шатаясь, улыбаясь и изображая из себя летящую птицу, поплелся обратно в город. Всю дорогу он широко раскидывал в стороны руки, иногда чуть ускоряя шаг, пытался поймать ветер. Потом дурачился, поворачиваясь к городу спиной, и бежал так, закрыв глаза, пока не упадет на землю. Смеясь, снова поднимался, ощущая легкую боль от падения, опять запевал свою песню и шатаясь, плелся дальше. Эта поляна лежит на самой вершине холма. Отсюда прекрасно виден город, залив Йорвика, и солнце, забираясь на самый центр неба, светит сюда больше, чем в другие места. Да, здесь высоко, сухо и тепло. В последнее время Ниялль часто приходит на поляну совершенно один, чтобы просто отдохнуть, погорланить песни во все горло, да выпить хмельного меду. Когда конунг подошел совсем близко к городу, то увидел всадника, который со всех сил несся на него. Ниялль достал свой топор, прислонился к одинокому дереву, что стоит вблизи Йорвика и, ухмыляясь стал ждать, когда гость подойдет ближе. Уже издали он понял, что это скачет человек из его личной охраны.

– Стой! – закричал Ниялль и вскинул руку с топором, показывая, что вот-вот метнет его в коня. – Стоять!!!! – он отошел от дерева и встал в боевое положение.

Всадник так испугался, что на лету спрыгнул на землю, боясь, что сейчас в него полетит топор. Конь, в свою очередь, сообразив, что человека на нем уже нет, остановился и медленно пошел к Нияллю. Конунг схватил коня за поводья, вскочил на него и поскакал туда, куда спрыгнул мужчина. Тот робко поднялся на ноги и, пряча глаза, сделал рассеянный вид.

– Мед привез? – улыбаясь, сказал Ниялль. Викинг поднял на него глаза и растерянно пожал плечами. – Ну и плохо! Плохо!

– Мой вождь, есть важные новости! – мужчина выпрямился и попытался выслужиться перед своим конунгом. – Тут … – начал он, но Ниялль прервал его, нервно дергая рукой, показывая, что не желает слушать.

– Вот давай, быстренько беги за этим прекрасным конем, пряяяяяямо к моему дому! Как добежишь, войдешь в дом и скажешь о своих новостях! – с этими словами Ниялль пнул коня в бока и тот, что есть сил, поскакал в город!

Викинг, тяжелый пузатый мужчина, бросился бежать за своим конунгом, усердно всасывая воздух на ходу и задыхаясь.

– А ну не отставать! – закричал Ниялль и еще быстрее погнал коня по дороге.

Через десять минут он уже был у себя дома, а викинг, бежавший за ним вовсе пропал. Ниялль уселся за дубовый стол, одна из рабынь принесла ему вкусную рыбную похлебку и горячие лепешки. Вторая рабыня сварила отвар из трав, который был налит конунгу в большую деревянную кружку. Неспеша, оценивая аромат приготовленного обеда, Ниялль подтянул к себе долбленку с похлебкой и принялся, с удовольствием, ее есть. На улице послышались громкие шаги бегущего человека, дверь со скрипом открылась и, задыхаясь, скрючившись в три погибели викинг, вбежал в дом. Он, пытаясь выговорить слова, обратился к конунгу.

– Вождь…. Фух….Мой вождь! Астрид…. Астрид в городе, желает говорить с тобой. Фу… Фух…. – мужчина схватился за лавку, закрыл глаза и попытался успокоить свое дыхание.