Ящик Пандоры

Хали не ощущала течения времени, но когда эхо ее слов перестало отзываться раскатами в глубине мозга, она обнаружила, что стоит лицом к лицу с собой. Она все еще ощущала вокруг себя крохотное помещение, открытое для нее Кораблем позади терминала в архивах. И в этой комнате лежало ее тело. Ее плоть распласталась на желтой кушетке, а Хали смотрела на нее сверху вниз, не понимая, как такое может быть. Комнату заливал свет, расплескиваясь повсюду. Хали поразилась – насколько увиденное отличалось от того, что всегда показывали ей зеркала. Глянцевое покрытие кушетки оттеняло смуглую кожу. За левым ухом, под коротко стриженными волосами, проглядывала родинка. Свет был таким ярким, что хотелось прищуриться, но странным образом не резал глаз, и колечко в носу отражало его, сверкая. Все тело окружал странный ореол.

Хали попробовала заговорить – и долгое, наполненное ужасом мгновение ощущала, что не в силах этого сделать. Она попыталась вернуться обратно, в свое тело. А потом на нее снизошло спокойствие, и она услышала голос Корабля:

– Я с тобою, Экель.

– Это… как гибернация? – Она слышала собственный голос, не шевеля призрачными губами.

– Намного сложнее. Я показал тебе это, чтобы ты запомнила.

– Я не забуду.

И в тот же миг она обрушилась во тьму, медленно кувыркаясь. Корабль обещал дать ей новое тело – только это и вертелось у нее в голове. Тело старухи.

«Каково это будет?»

Ответа не было. Она неслась в жарком бесконечном туннеле, и страшнее всего было то, что Хали не ощущала собственного пульса. Но вдалеке прорезался свет, заливавший склон холма. Девушке, выросшей на борту, коридоры были понятны и знакомы, и когда она вылетела из темноты в белое сияние дня, ее потряс окружающий простор.

И она услышала биение. Это колотилось ее сердце. Хали невольно приложила руку к груди и, ощутив грубую ткань, опустила глаза. Рука была смуглой, морщинистой, старой.

«Это не моя рука!»

Хали огляделась, чувствуя себя совершенно беззащитной. Солнце заливало ее золотым жаром, ласкавшим старые кости. Вдалеке проходили люди.

– Тебе потребуется несколько минут, – послышался в ее сознании голос Корабля, – чтобы привыкнуть к новому телу. Не спеши.

Да, она уже чувствовала, как сигналы поступают в мозг через сбоящие синапсы. Ноги… обуты в сандалии, ремешки трут икры. Она сделала пару осторожных шагов – сквозь подошвы чувствовалась каменистая земля. Натирала плечи при каждом движении грубая волокнистая ткань мешковатого платья, в подоле путались ноги. Это было единственное ее одеяние… нет, еще кусок полотна, намотанный на голову. Хали подняла руку, чтобы прикоснуться к нему, и взгляд ее упал на подножие холма.

Там собралось множество людей – может, сотни три, Хали не могла посчитать точно.

Ей показалось, что, прежде чем она заняла это тело, ему пришлось бежать. Грудь давила одышка. В ноздри била вонь застарелого пота.

До нее доносился неразборчивый звериный рык толпы, медленно накатывавшей на нее в своем пути к вершине. Посреди толпы брел человек, волочивший на спине что-то вроде бревна. Когда он подошел ближе к Хали, та увидела кровь, стекающую по его лицу из-под странного венца, похожего на головную повязку, усеянного иголками. Путник был страшно избит, в прорехах серой хламиды виднелись синяки и раны.

Не успел он приблизиться к Хали, как ноги его подкосились, и путник упал лицом в пыль. Женщина в выцветшем синем платье бросилась ему на помощь, но двое молодых парней в шлемах с гребнями и жестких блестящих куртках оттолкнули ее. Толпа состояла из таких почти наполовину. Еще двое пытались поднять избитого пинками и руганью.

«Доспехи, – поняла Хали, вспомнив уроки истории. – Они одеты в доспехи».

Бездна времен, лежавшая между этим мгновением и ее рождением на борту, грозила поглотить рассудок Хали.

«Корабль?»

«Спокойно, Экель. Спокойно».

Она набрала воздуха в старческую грудь, еще раз, еще, превозмогая боль. Люди в доспехах, заметила она теперь, носили темные юбочки до колен… на ногах – тяжелые сандалии и металлические поножи. У каждого за плечом был привешен короткий меч, так что за ухом торчала рукоять. Напирающую толпу они сдерживали шестами… «Нет, – поправилась Хали. – Древками копий, орудуя ими точно палками».

Толпа скрывала от нее упавшего. Голоса становились громче и злее, но причина свары оставалась Хали непонятной.

– Отпустите его! – кричали одни. – Отпустите, молим!

– Бейте ублюдка! – вопили другие. – Бейте!

– Забить его камнями на месте! – взвился над толпой пронзительный крик. – Все равно до вершины не доползет!

Люди в доспехах растолкали толпу. Рядом с упавшим остался только рослый темнокожий мужчина. Он испуганно оглянулся, дернулся, пытаясь убежать, но двое солдат преградили ему путь, замахнувшись древками, и темнокожий вновь прижался к упавшему.

Один из солдат ткнул копьем в сторону темнокожего и крикнул что-то неразборчивое. Тот нагнулся и поднял бревно, упавшее с плеч страдальца.

«Что происходит?»

«Смотри и не вмешивайся».