Ящик Пандоры

– Уберите крысу! – зарычал Максим, дернувшись всем телом, чтобы сбросить клетку, но ремни не позволили сдвинуться. А затем в глазах побелело. В левую руку впилась молния, ударившая болью до самой головы, он выгнулся дугой, ремни затрещали, но сдержали. Максим оглох от собственного вопля.

– Это была демонстрация того, что с вами будет, если вы не станете сотрудничать, – прогудел до сих пор молчавший бугай. – Всего лишь игла, – между пальцев в резиновых перчатках блестела тонкая железка.

«Цыганская, как у Симки…» – додумать он не успел, в палец с хрустом впилась игла, он чувствовал как под острием тупейшей из всех игл рвется мясо, как кончик скребет по ногтю изнутри, как лопается ноготь, выпуская острие на свет.

– Я не испытываю к вам ни малейшей неприязни, – гремел бугай крепко державший его руку. – Уверен, что когда вы все скажете и все закончится, мы будем вспоминать этот момент за кружкой грибного пива, как недоразумение. Максим Анатольевич, вы пробовали грибное пиво?

Максим кричал, совсем не стесняясь. Ему было больно. Но боль еще и злила:

– Хер тебе на рыло, с-сука! – зарычал Максим так, что верещавшая крыса притихла, забившись в дальний угол клетки.

– А вот ругаться не стоит, – обиделся невидимый мучитель. Появившись в поле зрения, он держал непонятную фигню, похожую на зеркальце с ручкой. Вот только это было не зеркальце. Стальная лапища крепко ухватила Максима за челюсть, он что есть сил стиснул зубы, но пальцы надавили куда-то под ухом, и рот заняла резиновая фигня.

– Ну, и как он будет говорить? – справа послышался недовольный голос, по которому Максим узнал Юшкевича. – Убери эту херню.

Над Максимом, внимательно разглядывая, склонился полковник:

– Я же говорил, очень упрямый ублюдок. Эй, Белявский, будешь говорить?!

– Отсоси!

– Джексон, продолжай. Займись пальцами на ногах.

* * *

Лейтенант стоял «собачью» вахту, и ему было скучно. До смерти хотелось спать, а от зевоты он дважды чуть не вывихнул челюсть.

– Вы мне не поможете?

Девчушка в куртке явно с чужого плеча куталась в свою сползающую одежку и тянула его за рукав. Кшатрий недоуменно шевельнул бровями.

– А чем я тебе помогу? Потерялась, что ли?

– Да, мне бы главного учителя браминов найти. Покажете мне, где он живет?

Военный попытался отмахнуться.

– Вон, посмотри, сидят дяденьки с книгами татуированными – они брамины, у них спроси, они тебе точно помогут.

– Не… – девочка так беспомощно и трогательно улыбнулась, что парень непроизвольно залюбовался. Симпатичная, только уж слишком сопливая пока. Рыжая незнакомка снова поправила куртку и почесала взъерошенный затылок. – Они слишком длинно говорят, не понятно ничего. Лучше вы мне покажите.

Молодой лейтенант огляделся. Но спихнуть важную миссию было некому. Кругом действительно собрались одни говорливые брамины, от которых не дождешься конкретных указаний, как найти нужного человека. И черт принес именно сейчас эту пигалицу. А она уже с готовностью протянула ему руку, тоненькую, белую, смешно высунувшуюся из слишком длинного рукава.

– Вон там твой брамин сидит, – лейтенант показал на резную со стеклянной вставкой дверь. – Только не живет, а работает, – хотя черт его знает, где он живет на самом деле? – Постучись к нему, если на месте – заходи и не бойся.

– Не боюсь! Спасибо.

Девчушка привстала на цыпочки, потянувшись к нему, смешно сложив губы трубочкой. Лейтенант наклонился и подставил колючую щеку. Ой, соплива, а то бы не постеснялся, сам чмокнул, куда надо. Непроизвольно улыбнулся в ответ, развернулся, будто на строевой подготовке через левое плечо и поспешил подальше, пока настырная еще что-нибудь не придумала, если старого хрыча на месте не окажется.

Серафима подняла руку, будто собираясь постучаться в дверь. И опустила. В просторном рукаве Максовой куртки тускло блеснул потертый ПМ. Прав был Катала: лохам карманы надо чистить, когда они расслабятся, не сразу. И подменить свертком с несколькими патронами пистолет в кобуре развесившего уши кшатрия было делом на пару секунд. Руки у нее ловкие и уже опытные, так даже Макс говорил. На Китай-городе без этого никак. Девушка сняла пистолет с предохранителя и уверенно дослала патрон. Потом спрятала руку в карман и постучала кулачком по двери. Не дожидаясь ответа, нажала на ручку и вошла.

– Макс сказал, чтобы я нашла вас. Что вы мне поможете.

– Тебе-то я помогу… А вот ему, боюсь, уже нет.

– Придется!

Она подняла руку с пистолетом. И Крушинин глядя в разверстое жерло ствола куцего пистолета почему-то сразу поверил… Что она не просто умеет обращаться с оружием, но и готова стрелять. В этих зло прищуренных глазах, сдвинутых к переносице рыжих бровках сейчас проглядывало то же упрямство, что и у брата. То же, что и у их отца.

– Я не могу. Серафима, я пробовал! Вот сейчас, в эту минуту – не могу. Может, позже.

– Позже от него мокрое место останется! Неужели, вам совсем его не жалко? Вы же его друг! Столько для него сделали.

– Сделал столько, что меня даже устранили от этого вопроса, – Крушинин снова вздохнул. – И мне жаль.

Он опустил взгляд, не в силах смотреть девчушке в глаза.