Ясная ночь

Из неторопливо проезжающего патрульного уазика моё лицо не увидели, как и я их.Уазик с патрульными неторопясь проехал мимо. Но они и правда тут не кчему.

– Куда поехали? Алё? – закопошился Вадим – У тебя у самой ум есть?

– Поедем ко мне сейчас. Ну куда он такой? И у меня пятно. Девчонки быстро отстирают и отутюжат. Пятнадцать–двадцать минут. И как люди разойдёмся. Быстро же. Перестаньте только. Ну раз уж так случилось… Полчаса, и всё, – забудем.

Вадиму надоело окончательно:

– Я, никуда не поеду. С «потерпевшим» – сказал он раздельно, внятно. – И ты с ним – тоже.

– Ты отвезёшь нас? – спросила женщина.

– Нет.

Лена тронула меня к краю тротуара и помахала рукой машинам.

– Лена?

Лена махала таксистам. Мне этот Вадим тоже надоел.

– В конце концов из-за меня же всё, – добросердечно пыталась объяснить ему Лена, – поехали.

– Езжай. –безразлично отпустил Вадим.

Аркаша, похлопывая зонтиком по ладошке, напряжённо не двигался, пытаясь, очевидно, меня хорошо запомнить.

Влекомый за куртку, всё ещё ожидающий броска Аркаши, я двинулся с места. Смутно оценивая перспективы, отмечая тяжёлое безмолвие неприятеля, сел с ней в такси. Она назвала улицу.

Обычный, коричневый велюр салона с дерматином, тепло печки, невозмутимый водила, – (а может каждый день битых возит), удаление с места происшествия, вернули меня к привычкам:

– Закурю? – спросил я у водилы.

Помолчали. Я рассматривал уже всё философски, и, не заморачиваясь на обидном, всё-таки не удержался:

– Вадим муж, а Аркаша его охранник? – а сам подумал: «ни фига он тебе не муж».

Она посмотрела удивлённо, как будто только меня заметила.

– 

Это не важно.

Отвернулась.

Я потрогал губу – как новокаин вкололи. Надо хоть посмотреть…

– Есть зеркальце?

– Болит? – повернулась, спросила она.

– Неприятно.

– Глупо всё получилось.

– Да сам виноват, – признал я, – засмотрелся, зазевался… А Аркаша этот, ни фига не зевает, сука…

Ощупал языком рассечение, опухоль от удара. Ну, пройдёт, чего меня так «шатнуло» то? Разбито, конечно. Потерялся. Не «включился». Ладно… Но «эти» – "серьёзные".

– Он нормальный, просто за своих всегда такой… – попыталась объяснить Лена, – вспыльчивый что ли… – достала свои сигареты, (где такие берут?), я чиркнул ей зажигалкой, она прикурила, кивнула.

– Вспыльчивый, – подтвердил я, – Он не злопамятный?

Улыбнулась. Нормально дело идёт.

– Сколько вам лет? – спросил я.

– Это зачем? – не понравилось ей, затем, явно заканчивая со мной разговоры, спокойно ответила: – Двадцать восемь.

Машины неслись как угорелые. Больше, значит, беседовать не будет. Жаль. Но я удивился сам, и задумчиво признался:

– Я бы дал больше.

– Это почему? – отвлеклась она от дороги. Первый раз такое слышу.

Правильные какие брови… Я пожал плечами.

– Мне двадцать четыре. С шестьдесят шестого что ли?

– Ну, и что?

– Я думал – лет тридцать-тридцать пять…

– Ничего себе…

Она хотела что-то добавить, но не стала, заинтересовалась видами из окна, и пятном на груди. Спросить, что ли, почём пальто брала?

– Вот там, чуть дальше, у салона остановите, – попросила она водителя.

Водила оглянулся, развернулся. Взял деньги, кивнул на её благодарность

Над задрапированными витринами, красовалась витиеватая, с отливающими бронзой вензелями, в стиле модерн, вывеска: «Салон Элен». Ага…Свой салон что ли? Видать. А Вадим здесь, наверное, «крыша», – «по ходу». Ничего тётка. Со своим салоном. Ну, не плохо дело прёт. Лишь бы только Аркадон не заявился…

– Сейчас приведём вас в порядок, – сухо пообещала она мне.

– Можно на ты – сообщил я ей.

Взявшись за дверную ручку, она не решительно остановилась.

– Да ладно, чего там, – сказала она, по-моему, сама себе.

Когда мы вошли, я понял, почему она несколько замялась на входе. Много интерьерной искусственной подсветки, зеркал. Бесчисленно отражались цветы, (не понять уже где пластиковые, где настоящие), рыбки из аквариума на стене, и респектабельно одетые женщины в креслах. Женщин оказывается, как рыбок. Не сосчитать в этих отражениях. Шум улицы не проникал сюда. На нас бы обратили внимание и без входного колокольчика. Ещё раз пересчитал женщин. В зеркалах они умножались, как цветы и рыбыки.

Лена с кем-то дважды непринуждённо поздоровалась, – (подумаешь, с «вампиром» зашла), жестом остановила открывшую рот девушку и направилась в левый угол комнаты. Толкнула неприметную дверь. Я, с платочком, чинно следовал за ней, и чуть не наскочил на неё.

Она покраснела, кажется, смутилась. В светлой кафельной комнатке, в пол оборота к нам, спиной у зеркала стояла коротко остриженная черноволосая девушка в свободно распахнутой белой блузке. Её пальцы манипулировали с брючной застёжкой на бедре. Бюстгальтер ей действительно не нужен.

Света извини пожалуйста, выйди на минуту, – попросила Лена. Наш поспешный отход отсюда она видимо посчитала для публики более не приемлемым.

Слепой бы девушкой не заинтересовался, а я отметил, что Света не плоха, и не стеснительна. Она смотрела на меня. Две родинки: на животе, и одна между ними. Секунду она ещё оставалась не движимой, затем спохватилась: