Языческий лорд

Я решил, что парень говорит правду. Отец держал гарнизон из пяти или шести десятков воинов, и Эльфрик едва ли возьмет больше, потому как каждому дружиннику надо дать кольчугу, оружие, еду и плату. Если дядюшка узнает о настоящей опасности, то может призвать подмогу из окрестных земель, но сбор войска требует времени. Поэтому соотношение два к одному против нас, но иного я и не ожидал.

Подошли Осферт и его люди, ведя в поводу пять коней и таща плащи, кольчуги, шлемы и оружие убитых.

– Запомнили, кто на какой лошади ехал? – уточнил я у Осферта.

– Конечно, господин, – ответил Осферт и повернулся к остальным. – Коричневый плащ на жеребце в яблоках, синий – на вороном мерине, кожаный камзол на… – Он замялся.

– Пегой кобыле, – подхватил мой сын. – Черный плащ на невысоком вороном жеребце, а…

– Тогда облачайтесь, – прервал я их и посмотрел на Кенвала. – Эй, ты, раздевайся!

– Раздеваться? – Он вытаращился на меня.

– Снимешь одежду сам, или мы стянем ее с твоего трупа. Выбирай.

Уехало семь всадников, значит стража у ворот Беббанбурга должна увидеть семерых возвращающихся конных. Люди эти караульным хорошо знакомы, поэтому на подъездах к крепости часовые должны узреть то, что ожидают. Если коричневый в белую полоску плащ Кенвала будет ниспадать на круп не той лошади, стражи заподозрят подвох, а если он будет красоваться на всаднике, сидящем на рослом гнедом жеребце, сочтут, что жизнь идет привычным чередом.

Мы переоделись. Кенвал, оставшись в одной шерстяной рубахе, едва прикрывавшей зад, дрожал на холодном ветру. Он видел, как я накидываю чужой голубой плащ поверх собственной кольчуги. Смотрел, как я засовываю молот Тора под кольчугу, подальше с глаз. Слышал, как Осферт обращается ко мне «господин», и постепенно до него дошло, кто я.

– Ты… – начал Кенвал, потом замялся. – Ты ведь…

– Утред Утредсон, – отрезал я. – Законный лорд Беббанбурга. Собрался присягнуть мне на верность?

Я повесил на шею тяжелый серебряный крест убитого. Шлем мне не налез, поэтому я оставил свой, но у плаща имелся капюшон, под которым я скрыл навершие в виде серебряного волка. Застегнул собственный пояс с мечом – под полами плаща его не будет видно, а мне хотелось взять товарищем Вздох Змея.

– Ты – Утред Предатель, – без выражения промолвил Кенвал.

– Вот как он меня называет?

– Так и еще похуже.

Я взял у Ролло меч Кенвала и вынул из ножен. Это был добрый клинок, ухоженный и острый.

– Мой дядя жив? – спросил я.

– Жив.

– Господин, – поправил Кенвала Осферт. – Тебе следует называть его господином.

– Эльфрик должен быть стар, – сказал я. – И ходят слухи, что он болеет.

– Он жив, – повторил Кенвал, упорно отказываясь величать меня господином.

– А болен?

– Стариковская хворь, – пожал плечами тот.

– А его сын? – спросил я.

– Господин Утред командует.

Имелся в виду мой двоюродный брат, сын Эльфрика и отец другого Утреда.

– Расскажи мне о сыне Эльфрика.

– Он похож на тебя, – ответил он, и в голосе его прозвучало неодобрение.

– А чего Утред ждет от тебя? – осведомился я.

– От меня?

– Он послал вас семерых. Сделать что?

Кенвал нахмурился, не поняв вопроса, затем вздрогнул, когда я поднес клинок к его лицу. Глянул в сторону «Радужного», все еще избиваемого прибоем по мере того, как прилив стягивал его с пляжа.

– Мы пришли посмотреть на него, – глухо проронил он.

– А вместо этого наткнулись на нас. Но не будь нас, что бы вы сделали?

– Закрепили судно, – сказал Кенвал, по-прежнему глядя на засевший на мели корабль.

– И опустошили трюм? Кому это полагалось сделать? Вам?

– В деревне полно народу, – буркнул он.

Выходит, Кенвалу было приказано проследить, чтобы «Радужный» вытащили за уровень прилива, а после заставить крестьян разгрузить судно. Отсюда следовало, что ему пришлось бы оставить несколько человек, чтобы присматривать за работой и сохранностью товаров. А это, в свою очередь, значит, что в крепости не ожидают возвращения всех семерых. Я немного поразмыслил.

– А если на корабле не нашлось бы ничего, кроме балласта?

Беббанбуржец пожал плечами:

– Тогда вопрос – стоит ли сохранять само судно? Оно вроде как доброй постройки.

– В таком случае вы вытащили бы его на безопасное место, потом оставили до тихой погоды?

Кенвал кивнул:

– А если господину Эльфрику оно не понадобится, мы могли бы пустить его на слом или продать.

– Теперь расскажи мне о крепости, – потребовал я.

Он не сообщил ничего нового. К Нижним воротам вела дорога, петляющая по узкому перешейку, а затем круто поднимающаяся к деревянной арке. За воротами обширная площадка, на которой построены конюшни и кузница. Внешний двор обнесен высоким частоколом, но внутренний, угнездившийся на вершине скалы, защищен другой стеной, еще более высокой, и вторыми воротами – Верхними. Именно там, на скале, стоит большой дом Эльфрика, а здания поменьше служат жилищем для дружинников и их семей. Не Нижние ворота, пусть они и крепки, есть ключ к Беббанбургу, но Верхние.

– Верхние держат открытыми? – уточнил я.

– Закрытыми, – с вызовом ответил Кенвал. – Их всегда держат закрытыми, и он тебя ждет.

– Ждет меня? – Я уставился на пленника.