Языческий лорд

Сказать по правде, отец сам мало смыслил в сельском хозяйстве, но знал, что основание из папоротника-орлятника препятствует распространению влаги и отпугивает крыс, и любил похвастаться своей осведомленностью. Воспоминание заставило меня улыбнуться. Быть может, когда я стану править Беббанбургом, то тоже буду распекать крестьян за стога. Черно-белая собачонка облаяла нас из какой-то лачуги, потом кинулась под ноги лошадям. Те, явно привычные к псине, не обратили на нее внимания. В низком дверном проеме хижины появился мужчина. Он прикрикнул на собаку, потом склонил голову перед нами. Дорога ненадолго снова пошла вверх, но едва мы достигли гребня, как перед нами внезапно открылся Беббанбург.

Ида, мой предок, приплыл из Фризии. Семейная легенда гласит, что он привел три корабля голодных воинов и высадился где-то на этом диком берегу. Местные укрылись в бревенчатом форте, построенном на вершине продолговатой скалы между бухтой и морем. Именно на этой скале возник Беббанбург. Ида, которого прозвали Огненосцем, подпалил деревянные стены и перебил всех осажденных, залив камень их кровью. Черепа их он сложил в кучу лицом к материку, как предупреждение всем, кто осмелится напасть на новую крепость, построенную им на обагренной скале. Ида захватил это место, удержал, и власть его распространялась на расстояние дня напряженной скачки от новых высоких стен. Королевство Иды стало называться Берницией. Его внук, король Этельфрит, опустошил своими набегами всю Северную Британию, загнал местных в дикие горы и взял в жены Беббу, в честь которой и назвал свою великую твердыню.

Теперь она была моей. Королевством мы больше не владели, поскольку Берницию, подобно другим малым государствам, поглотила Нортумбрия, но могучая крепость Беббы оставалась в нашем владении. Вернее, крепостью владел Эльфрик, но этим холодным, пасмурным и дождливым утром я собирался вернуть ее себе.

Крепость была огромной, а быть может, так мне казалось, потому что образ твердыни рос в моем сердце с тех самых пор, как я ее оставил. Скала, на которой построен Беббанбург, тянется с севера на юг, поэтому с южной стороны не кажется обширной. Ближе к нам внешняя стена была сложена из громадных дубовых бревен, но в самых уязвимых местах, где выступы в скале позволяют подобраться к укреплениям ближе, нижнюю ее часть сложили из камня. Во времена отца такого не было. Нижние ворота представляли собой арку с боевой площадкой наверху. Эти ворота – самое неприступное из укреплений Беббанбурга, потому как приблизиться к ним можно было только по узкой тропе, идущей по песчаной отмели с материка. Отмель была довольно широкой, но затем из песка вздымалась скала, и тропа, взбирающаяся к массивным воротам, становилась узкой. Ворота до сих пор украшали человеческие черепа. Не знаю, были это те самые, которые Ида Огненосец вываривал в котле, чтобы избавить от мяса, но выглядели они древними и скалили желтые зубы, предостерегая возможных врагов. Нижние ворота являлись самым уязвимым местом Беббанбурга, но при этом оставались неприступными. Удерживай Нижние ворота – и Беббанбург твой. Если только неприятель не высадится с моря и не полезет на стены, а это нелегкое предприятие, поскольку скала крутая, стены высокие и обороняющиеся могут обрушить на штурмующих град копий, стрел и булыжников.

Но даже если осаждающие возьмут Нижние ворота, то еще не овладеют крепостью, потому как увешанная черепами арка ведет только во внешний двор. За стеной виднелись крыши. Это конюшни, амбары и кузница. Из кузницы шел черный дым, который насыщенный влагой ветер сносил в сторону материка. Далее снова вздымалась скала, а на ее вершине – внутренняя стена, еще выше внешней, укрепленная большими каменными блоками и прорезанная очередными неприступными воротами. За ними начиналась собственно крепость, где стоял жилой дом. Над ним в небо тоже поднимался дым, а на крыше реял флаг моего рода. Волчий стяг мрачно развевался на влажном ветру. Этот штандарт привел меня в ярость. Это мой флаг, мой символ, а враг пользуется им! Но в тот день я был волком, и я вернулся в свое логово.

– Придержать коней! – распорядился я.

Нам полагалось выглядеть усталыми и изнуренными, поэтому мы согнулись в седлах, позволив коням самим идти по дороге, знакомой им куда лучше нас. Ну, я-то ее знал. Я прожил здесь десять первых лет жизни и знал тропу, скалу, пляж, гавань и деревню. Крепость нависала сверху, а слева от нее открывалось широкое водное пространство – порт Беббанбурга. В этот порт вел пролив к северу от твердыни, а, оказавшись внутри, корабль следовало вести осторожно, чтобы не угодить на мель. Теперь я видел «Полуночную». Еще в гавани стояло с полдюжины мелких судов, рыбачьих лодок и два корабля, сходных с нашим по размерам, а то и крупнее. Только ни у одного из них, судя по всему, не было на борту команды. Финан тоже должен был нас заметить.