Язык текущего момента. Понятие правильности

Сегодня всё англо-американское нравится больше родного в точности, как наших предков в XVIII веке с юности покоряло всё французское. Находятся псевдообъективные оправдания этому чувству. На вопрос, чем рафт лучше слова плот, моя студентка меня упрекнула: «Ну как же вы не слышите, насколько р-а-фт звучнее, красивее, чем плот. Фу!» Все засмеялись, но кто-то похитрее заметил, что рафтинг короче и чётче, чем сплав на плотах, к тому же всемирно принят как название этого спорта. Так же, стремясь различить будто бы совсем разные электронные платформы, мы обращаемся к английским гаджет, девайс, айпад, ленясь приспособить для этого русские

прибор, устройство, приспособление, даже аппарат.

О вкусах спорить бессмысленно, если они стали общественными. Всё же хорошо было бы несколько их обуздать. Впрочем, слово тамбур – «площадка вагона» настолько привычно, что сейчас как-то странно читать у И. Бунина, что он «ехал в сенях» переполненного вагона поезда. А ведь именно это слово ещё в конце XIX века предпочиталось (В.В. Набоковым и значительно позже) для обозначения любой прихожей, фойе, вестибюля.

Рост числа каждодневно и неожиданно меняющихся несклоняемых лексических заимствований осложняет жизнь фонетики и грамматики, вынуждая их как-то принимать такие неподходящие для языка несклоняемые и не дающие прилагательных слова неизвестно какого рода и резко противоречащие даже правописанию: мейкап, о’кей, емейл, эс-эм-эс. Перестают склоняться не только новые, но и многие старые, склонявшиеся заимствования: всё чаще слышится: «Встретимся около Макдоналдс»; на вывеске читаем: «Приглашаем на работу в Макдоналдс

», – хотя первоначально предпочиталось около Макдоналдса, в Макдоналдсе. Эта тенденция поддерживается растущей терпимостью к ослабевающим морфолого-синтаксическим связям (на углу Сансет-бульвар и Джонсон-стрит). Она, несомненно, содействует порождению биноминов, оправдывая их существование: Оксфорд-университет, а не Университет Оксфорда, Оксфордский университет (картинка 7.5).

Интересно сравнить одни и те же тексты в новейших переводах с прежними. Беглый просмотр «Оливера Твиста» Ч. Диккенса в переводах А.С. Горковенко (1840 год), А.В. Кривицкой (1937 год) и издания «Детской литературы» (1988 год; переводчик не указан) вскрывает растущее безразличие к приспособлению британских имён и названий к русской флексии: в Кемден Таун, с канала Ковент-гарден, а не в Кемден-тауне, с Ковент-Гардского канала, на Бейтсбридж и т. д. В нынешних переводах – доехали до Сансет (не

до Сансета и не до бульвара Сансет), недалеко от Вашингтон-сквер, зашагал в сторону Таймс-сквер, рядом с Таймс-сквер, репортёр из «Таймс» — это уже чуть ли не правило.

Та же тенденция наблюдается в оригинальных текстах современных российских авторов: например, не даются в русской форме (Женевьета, Ивета) и не склоняются имена: определилась в дом, к Женевьет, гордое одиночество Женевьет, бывший муж Женевьет, на руках у Эйлин, Эйлин что-то прошептала Ивет (Улицкая Л. Люди нашего царя. М., 2005).

В нашей повседневности мы то и дело сталкиваемся с тем же: «Автобус следует в Москва-сити до перехватывающая парковка

» (радиообъявление); очевидно, до конечной остановки «Парковка»); «Комфортный скоростной поезд от Москва-сити до Сколково и до МКАД» (реклама). В звучании чаще всё же до МКАДа или до эм-ка-дэ; в шорт-лист попали…; в трек-лист включены такие песни, как… Эти факты, конечно, свидетельствуют не только о развитии аналитизма, но и о сближении книжной и некнижной (особенно в части бытовой тематики) разновидностей образованного языка.