Язык текущего момента. Понятие правильности

Система всех обращений по-прежнему колеблется. В целом же мода переменить, передумать, перестроить, переименовать, перекраситься и даже переприсягнуть ещё не кончилась. Мало что изменило переименование городов и улиц (Екатеринбург Свердловской области, кафе «Максим Горький» на Тверской) или

милиции в полицию. Кое-что и устояло: давление крови и атмосферное давление язык, вопреки всем попыткам, требует измерять в миллиметрах ртутного столба, а не гектопаскалях

.

* * *

Уместно вспомнить интересное предложение академика Б.А. Серебренникова различать отвечающий коммуникативным потребностям общества абсолютный прогресс языка как «вещи для других» (приспособление к желаниям носителей языка, наилучшее обслуживание их нужд) и касающийся его самого как «вещи в себе» относительный прогресс (совершенствование самой языковой системы, достижение ею равновесия, богатства и логичности). Разумеется, оба типа прогресса зависят друг от друга, перекрещиваются внутри союза социума и языка.

Профессор Р.А. Будагов в сходных раздумьях излагал языковый прогресс в принципиальной увязке с лексикой, грамматикой, языком науки и научно-технического развития (НТР), стилистикой, экспрессивными возможностями выражения. По его мнению, язык во всех своих ипостасях «стремится к выполнению коммуникативных целей». Но это стремление не сводится ни к экономии усилий, ни к тому или иному типу паратаксиса – ни к флексии и другим видам синтетизма, ни к роли логики «широкого контекста», как при развитии аналитизма. Позиция профессора Р.А. Будагова с успехом использовалась практически. Например, она отражена в коллективном энциклопедическом словаре-справочнике «Культура русской речи» (М., 2003).

* * *

Силы социальные и системно-языковые постоянно взаимодействуют. Казалось бы, их нормализационные игры одинаково направлены на создание оптимально и литературно образованного языка. Однако нечего было бы вообще играть, если бы не было разного понимания цели, не было бы разных тактик и приёмов достижения очевидно разных интересов.

Приспособление языка к интересам людей означает обычно какое-то изменение в нём самом, чаще незаметное, а если замечаемое, то обычно как порча. Язык как сложившаяся сущность не может не противиться сдвигам в своём составе и складе, если они вызваны внешним влиянием, а не его внутренними законами, саморазвитием. Соотношение побед и поражений в играх внутри союза социума и языка как раз и обеспечивает общую устойчивость развития, преодолевает различия между абсолютным и относительным прогрессом. Так, в частности, большое число ничейных результатов говорит о совпадении интересов партнёров в развитии словаря, их малое число – об отсутствии согласия в изменении грамматики (здесь даже в чемпионатах длительное время постоянно выигрывает язык); оставаясь при своих интересах, они легко и увлечённо сражаются в стилистике, в текстологии.

Язык способен служить надёжным орудием общения, взаимопонимания и согласия людей, оформляя, формируя и обогащая их мысли и чувства, память и совесть, этику и эстетику, искусство и науку, экономику и политику, всю их жизнь в целом, пока люди не злоупотребляют своим положением всадника. Пока они уступают, когда язык упорствует, защищая свои сложившиеся состав и устройство, пока они сознательно и своевольно не вмешиваются в его динамику, приспособляя, реформируя, нормализуя под себя.

Люди и без того сами служат инструментом движения языка, не думая о нём, говоря и слушая, читая и записывая, просто употребляя его в общении. Они непроизвольно тормозят или ускоряют осуществляющееся через них независимо от осознанной их воли естественное, бесконечное его саморазвитие. Таков, если угодно, некий имманентный закон развития языков, который ради создания общего правильного, литературно образованного языка как-то сознательно упорядочивается на игорном поле нормализаторского взаимодействия системных сил и человеческого фактора.

3.2. Интересы социума

Свойственные социуму противоречия и внутренние разногласия мешают ему заниматься нормализацией языка целенаправленно и определённо. Социум, если угодно, порой сам не знает, чего конкретно хочет. Люди отягчены заботами, им недосуг всерьёз заняться ещё и тем, для чего существуют специалисты – филологи и педагоги, а до них – образцовые писатели и поэты. Хватает сил освоить лишь преподаваемый в школе литературно образованный язык для общения по делам и потребностям.