Язык текущего момента. Понятие правильности

Вообще в русском языке много разнообразных образований – от древних баба-яга, бой-баба, жар-птица, царь-девица, царь-пушка, душа-человек (в смысле «душевный»), новых полужаргонных, заимствованных джаз-крошка, стиляга-брюки до терминов генерал-майор, капитан-наставник или альфа-частицы, резус-фактор, цирроз-рак, Х-лучи. Разнообразие это усиливается, делая возможным, например, заголовок «Олигарх-развод» (с разъясняющим подзаголовком «Плачут ли богатые, расставаясь?» (РГ – Неделя. 2014. 16 янв.)) моднее, чем «Муж и жена – одна сатана» или даже «Развод у олигархов», «Развод по-олигархски». Производители клеющих карандашей называют изделие

клей-карандаш.

Хотя глобально системообразующая флексия предостерегает от аграмматичных построений, в настоящее время перед ними распахнулись ворота. В их пользу заразительная краткость, выразительная новизна (о ней свидетельствуют, например, колебания написания: бизнес-леди/бизнеследи; бойфренд/бой-френд

/бой фрэнд; шоумен/шоу-мен (ср. новейшие торговые марки Линзмастер, Спортмастер)).

Непроста задача кодификатора, когда на поле языковой нормализации ситуация складывается против пусть ещё непродуманных, скороспелых чувств социума. К тому же новшества, коим противодействует система, всё же, несмотря на свою оригинальность, достаточно органично вписываются в крайне разнородные образования, орфографически объединяемые лишь написанием через дефис.

Тем не менее сначала многие считали эти образования недопустимыми и, как могли, воевали против них. «Российская газета» насмехалась: «Появился и Горбачёв-фонд – этакая терминологическая помесь иностранного с нижегородским – в переводе на русский: фонд Горбачёва» (РГ. 1993. 2 окт.). Т. Толстая в статье «Долбанём крутую попсу!» (Московские новости. 1992. № 11) писала: «Экспресс-опрос, пресс-релиз, ток-шоу, а теперь ещё и это офис-применение (“Прогрессивный дизайн, ориентированный на офис-применение”) свидетельствуют о том, что не только английская лексика (или дубовая техническая латынь, процеженная сквозь английское сито) вдруг поманила нашу прессу своим западным звучанием, но и английский синтаксис, как василиск, заворожил и сковал мягкие мозги бывших комсомольцев, а ныне биржевых деятелей. Какого рода шоу? В английском контексте вопрос бессмысленный, так как в английском рода нет. В русском же, по-видимому, среднего, просто потому что кончается на – у. И, вообще говоря, переводится как “представление”. А ток значит “разговор”, “беседа”. В английском одно существительное, поставленное перед другим существительным, выполняет функцию прилагательного. А в русском не так. “Разговорное представление” (хотя, конечно, звучит тяжеловато): вот вам и прилагательное, а вот вам и существительное. Оба склоняются за милую душу. Чем плохо-то? Может, англичане тоже склоняли бы свои слова, да не с руки. Замечу, кстати, что на языке оригинала все эти термины (talk show) пишутся без дефиса, так как это именно два слова, поставленные вот в такой специфической, в высшей степени свойственной английскому языку позиции. А у нас норовят поставить дефис, слив два слова в одно, и не потому ли, что в русском языковом сознании, подобно следу от выпавшего гвоздя, всё же остаётся воспоминание о нехватке чего-то: может быть, соединительной гласной? ВодОпад, тёмнО-синий и т. д.»

Опровергая мнение, будто в синтаксисе нового совсем уж не происходит, биномины всё больше воспринимаются как закономерная новация, как достижение модной ныне инновационной деятельности, по крайней мере в сфере словосочетания.

7.6. Прихоти ударения

В отличие, скажем, от родственного польского языка, в котором ударение всегда падает на предпоследний слог, русское ударение свободно и подвижно. Ударным может быть, в принципе, любой слог, но за некоторыми исключениями только один: сорока́пятиле́тняя красавица; Пе́тропа́вловская крепость).

От места ударения зависит произношение всего слова, и произношение меняется при переносе ударения: ко́локол (в произношении [колъкл]), а множественное число колокола́ (произносится [кълъкъла]); если только не диктуется в учебных целях по слогам: ко-ло-кол, ко-ло-ко-ла. При первой встрече со словом мы не можем его произнести, если не знаем в нём места ударения, но, попробовав так и эдак, каким-то чудом (вероятнее всего, по аналогии) угадываем, как правильно.