Языки современной поэзии

Едет, едет Вася,он всю жизнь в четвёртом классе,у него жена Марусяи в кармане пистолет.Вася — это кличка,а звать его Кацо.У него приятное лицо.А в другом вагонеедет Моня, весь в болонье,у него подруга Соняи в кармане пистолет.Моня — тоже кличка,а звать его Казбек,он интеллигентный человек.А вон едет Грицько,он тянет свежее пивко,ему легко,

и звать его Серёга.Едет Асланбек, такой угрюмыйи небритый,он читает Гераклита,а в кармане пистолет.Асланбек — это кличка,а звать его Абрам,он не пьёт рассола по утрам.А в другом вагоне едет Гия,мастер кия,у него глаза стальныя,а в кармане пистолет.Гия — тоже кличка,а звать его Петром…Ой, всё это не кончится добром!А вон едет Ахмет,в одной руке его билет,в другой — букет,

и пистолет в кармане…[507]

Этот текст говорит об искаженном мире, в котором каждый из персонажей оказывается потенциальным носителем зла (даже если пистолет предназначен для защиты), поскольку является носителем псевдоимени, псевдонима, клички. Собственное имя подменяется несобственным (разумеется, не в терминологическом смысле). Странная логика причинно-следственных отношений поэтически убедительна, так как речь идет о слове, руководящем действием: в народной культуре «имя необходимо для того, чтобы быть, а прозвище — для того, чтобы вступать в контакт» (Байбурин, 2001: 69).

Следующий текст связан с употреблением имен нарицательных, которые сохраняют живую память о своем происхождении от имен собственных:

Д. ВоденниковуПрости меня, моя бритва,что я забыл твоё имя!Когда вдруг спросил меня Дима,я смешался, назвал другое —чужое красивое имя.Потом мне приснилась ночьючужая красивая бритва,возможно, Димина бритва,хоть я её так и не видел.Я во сне любовался ею,ходил за ней как влюблённый,томился по ней, как юноша,

но утром, когда проснулся,я понял свою ошибку.Прости меня, моя бритва,моя самая лучшая бритва,что я, козёл и развратник,посмел забыть твое имя.А ты, Дима, не думай,что звать мою бритву Браун,так же как и твою,так и не виденную мною бритву.Нет! звать мою бритву Филипс!Филипс и только Филипс!И всем назови, кто ни спросит,её милое тёплое имя!Лишь это милое тёплое имяи три её круглых сеточки,и овальное плотное тельце,так удобно идущее в руку,

и прекрасный аккумулятор,которого хватает на месяц,и приспособленье для стрижкивисочков или затылка,и то, как она пипикаетпри разрядке аккумулятора,и наклон изящной головкив прозрачной пластмассовойшапочке, —вот они мне истинно дороги,а не ваши юные вещи,ваши юные милые вещи,соблазнительные и дорогие…Эти стихи — не реклама.Это тоска моя, Дима!Но, увы, ничего не поправишь,ведь я предал, назвав её Браун…(«Прости меня, моя бритва…»[508])