Языки современной поэзии

ИГРА СЛОВ С ПЯТНОМ СВЕТАIЯ не знал, что умирает. Знали руки, ноги,внутренние органы,все уставшие поддерживать жизнь клетки тела.Знало дажесознание, но сознание по-настоящему никогданичего не знает,оно только умеет логизировать:поскольку сердце, желудок, большой палец правой ногии проч. подают какие-то сигналы,можно сделать вывод, что жизнь данного телаблизится к концу.Однако все части тела,в том числе и производящий сознание мозг,были не-я.II

Я нематериально, не связано непосредственнос телом и поэтому не может ощущать умирания иверить в смерть. Я —перемещающаяся мимолетная встреча разных импульсовмозга, яркая световаяточка в пересечении лучей.(Или тусклая.)Голограмма? Нет, точка, пятносвета, потому что не имеет своего образа. Янематериально, не имеет своего образа, как невидимыйзвук j в слове/букве Я.Заврался.Отчего ж невидимый? В кириллице наклонная палочкав Я (вертикальная в Ю) и есть j.Палочка, приставленная к альфе, — Я.Палочка, приставленная к ОУ, — Ю.(Две потерянные над этими йотами точки ушли в ё.)

IIIЧто, сынку, помогла тебя твоя метафора? Нет,не помогла. Метафора всегда заводит в болото.Но другого Сусанина на нас нет.IV«Я, я, я»ужаснувшегося Ходасевича — jajaja — визг:айайай!VКак в школе.«Спорим, что не сможешь сказать „дапис“ десять разподряд и не сбиться».Как дурак доказываю, что могу.«Александра Марковна, а Лифшиц ругается!»VI«Серожелтого, полуседого…»Из зеркала на поэта смотрят звуки

уже еле шелестящего имени —как тут не завизжать от тоски: ай-ай-ай!Aй — это английское я, I, — вот она, вертикаль-то.Только здесь α невидима.Русское я — йа.Английское I — ай.йа / ай.ja / aj.Желая вы —разить себя, человек выдавливает самый нутрянойиз звуков: jjjjjj.После такого усилия как не вздохнуть самым легкимиз звуков: аааааа.А можно наоборот: легкое а закрыть внутренним j.Русское я открывается наружу,английское I замыкается в себя.Вот мы и снова вляпались в чушь.

VIIЛучше вернуться к неверномусветовому пятну.Попляшет, подрожит ни на чем не держащееся,и нет его. Совсем нет?А отпечаток света на сетчатке другого?Другой закроет веки, и вот он,тот свет я.Откроет, еще раз закроет,тот свет слабее.Проморгается — и нетотпечатка.Ничего нет, кроме темноты. А в ней,уж точно, ни альфы, ни йота.Только слоги тем, но и ты[71].

Всё это стихотворение пронизано образами общего и различного в звучании, начертании и смысле русского и английского местоимений 1-го лица.

В этом нетипичном для Лосева верлибре, исследующем потерю сознания как потерю ощущения собственного «я», говорящем об умирании как о разрушении речи, важно, что замена русского местоимения 1-го лица английским осуществляется движением языка вспять. Здесь имеется прямая отсылка к стихотворению Ходасевича «Перед зеркалом» (1924):