Читаем Языковая структура полностью

Если объединить все типы придаточных предложений по их соответствию тем или иным модусам, то мы получаем большое количество разнообразных модусов, которые, конечно, невозможно оставлять в виде хаотического множества и которые необходимо разделить на те или иные однотипные группы. Прежде всего, все модусы делятся по самим наклонениям, то есть имеются модусы индикатива, модусы оптатива

, модусы
конъюнктива и модусы императива
. В число наклонений мы не вносим инфинитива потому, что, несмотря на некоторые модальные оттенки инфинитива, он содержит в себе элементы имени и потому должен рассматриваться в другой связи.

Но, разделив модусы по наклонениям, необходимо и в пределах каждого наклонения также проводить то или иное смысловое разделение, а не ограничиваться простым перечислением. Здесь мы предлагаем проводить принцип логического развития, который дал бы возможность обозреть все значения данного наклонения в определенной последовательности и тем самым – и систему самих модусов.

Что касается индикатива

, то традиционные учебники хорошо знают не только реальное значение этого наклонения. Греческий индикатив выражает в модальном смысле любые оттенки реальности вплоть до полной ирреальности. Например, множество безличных выражений в историческом времени имеет значение самого настоящего ирреального модуса. Точно так же – и индикатив исторического времени в протасисе условного периода ирреальной формы. Таким образом, индикатив выражает все типы реальности, от простой и безоговорочной и до нулевой, т.е. до полного отсутствия реальности.

Оптатив, вообще говоря, есть наклонение произвольного предположения или возможности. Однако степеней этой оптативной возможности в греческом языке сколько угодно. Став на точку зрения логического развития, мы можем распределить все оптативные модусы в том или ином порядке, начиная с гипотетического оптатива или модуса произвольного предположения, переходя через модус желательности допущения и кончая потенциальным модусом, который близок уже и к самой действительности. В другом смысле принцип развития может дать такой ряд: гипотетический, потенциальный, уступительный и желательный модусы.

Модусы конъюнктива

, с точки зрения логического развития, удобно распределяются между напряженным ожиданием в форме побудительного конъюнктива (который мы вместе с его аналогиями, запретительным и колебательным конъюнктивами, называем общим именем ингрессивного конъюнктива) и почти полным отсутствием всякого ожидания, футуральным конъюнктивом. Очевидное место между ними занимают финальный и итеративный конъюнктивы, так что все эти четыре конъюнктива – ингрессивный, финальный, итеративный и футуральный – располагаются по убывающей степени ожидания и необходимости наступления нового действия.

В императиве тоже самая разнообразная степень императивности – от безоговорочного и категорического приказания до просьбы, мольбы и скромного намека.

Это расположение всех модусов по принципу их логического развития дает возможность создать приводимый здесь у нас квадрат модусов греческого языка, который может играть роль некоторого рода периодической системы. Как в известной периодической системе химических элементов Менделеева все элементы расположены в определенном порядке, так что недостающие места заполняются вновь открываемыми элементами, так и в предлагаемой нами периодической системе модусов все модусы расположены в определенном порядке, а именно с точки зрения логического развития модальной сущности каждого наклонения. И при чтении греческих классиков обычно попадается сколько угодно всякого рода модусов, весьма тонких по своему значению, которые еще не нашли для себя соответствующего термина в греческом синтаксисе (и едва ли когда и найдут для себя ту или иную терминологию ввиду своего необозримого множества и текучести их оттенков), но которые всегда можно поместить в нашей периодической системе модусов между теми или другими уже известными нам и зафиксированными модусами.

Перейти на страницу:

Похожие книги

История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Во второй половине ХХ века русская литература шла своим драматическим путём, преодолевая жесткий идеологический контроль цензуры и партийных структур. В 1953 году писательские организации начали подготовку ко II съезду Союза писателей СССР, в газетах и журналах публиковались установочные статьи о социалистическом реализме, о положительном герое, о роли писателей в строительстве нового процветающего общества. Накануне съезда М. Шолохов представил 126 страниц романа «Поднятая целина» Д. Шепилову, который счёл, что «главы густо насыщены натуралистическими сценами и даже явно эротическими моментами», и сообщил об этом Хрущёву. Отправив главы на доработку, два партийных чиновника по-своему решили творческий вопрос. II съезд советских писателей (1954) проходил под строгим контролем сотрудников ЦК КПСС, лишь однажды прозвучала яркая речь М.А. Шолохова. По указанию высших ревнителей чистоты идеологии с критикой М. Шолохова выступил Ф. Гладков, вслед за ним – прозападные либералы. В тот период бушевала полемика вокруг романов В. Гроссмана «Жизнь и судьба», Б. Пастернака «Доктор Живаго», В. Дудинцева «Не хлебом единым», произведений А. Солженицына, развернулись дискуссии между журналами «Новый мир» и «Октябрь», а затем между журналами «Молодая гвардия» и «Новый мир». Итогом стала добровольная отставка Л. Соболева, председателя Союза писателей России, написавшего в президиум ЦК КПСС о том, что он не в силах победить антирусскую группу писателей: «Эта возня живо напоминает давние рапповские времена, когда искусство «организовать собрание», «подготовить выборы», «провести резолюцию» было доведено до совершенства, включительно до тщательного распределения ролей: кому, когда, где и о чём именно говорить. Противопоставить современным мастерам закулисной борьбы мы ничего не можем. У нас нет ни опыта, ни испытанных ораторов, и войско наше рассеяно по всему простору России, его не соберешь ни в Переделкине, ни в Малеевке для разработки «сценария» съезда, плановой таблицы и раздачи заданий» (Источник. 1998. № 3. С. 104). А со страниц журналов и книг к читателям приходили прекрасные произведения русских писателей, таких как Михаил Шолохов, Анна Ахматова, Борис Пастернак (сборники стихов), Александр Твардовский, Евгений Носов, Константин Воробьёв, Василий Белов, Виктор Астафьев, Аркадий Савеличев, Владимир Личутин, Николай Рубцов, Николай Тряпкин, Владимир Соколов, Юрий Кузнецов…Издание включает обзоры литературы нескольких десятилетий, литературные портреты.

Виктор Васильевич Петелин

Культурология / История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука