Читаем Языковая структура полностью

Если мы начнем с индикатива, то уже сказано, что в нем содержатся бесконечно разнообразные модусы от полной реальности до полной ирреальности. Переходя затем от индикатива к оптативу, мы встречаемся прежде всего с гипотетическим оптативом, который едва отличается от ирреального индикатива. Он и есть этот ирреальный индикатив, но уже направленный на некоторую возможную действительность. Если мы теперь станем развивать этот оптатив, т.е. пересматривать все его оттенки, ориентирующие его в направлении к действительности, то мы, путем постепенного сгущения общей семантики оптатива, дойдем до оптатива желания, от которого уже один шаг до императива, правда, в его наиболее разреженной и разжиженной форме, т.е. в форме просьбы или мольбы. Далее, напрягаем эту достигнутую нами ступень. Мы переходим тем самым к императиву приказания в собственном смысле слова. Но далеко ли от приказания до того побуждения, для которого существует конъюнктив. Но раз мы дошли до побудительного конъюнктива, то уже описанным выше путем приходим от побуждения к едва заметно ожидаемому будущему, т.е. к футуральному конъюнктиву, который, в свою очередь, едва отличим от индикатива будущего времени.

Таким путем мы двигаемся по нашему квадрату греческих модусов, начиная от его нижнего левого угла, где точка полной реальности, и нижней стороны квадрата, где расположено постепенное убывание реальности, переходя к правому нижнему углу квадрата, где – крайняя степень ирреальности, и через него к правой, оптативной, стороне, с правым верхним углом, где – наивысшая степень оптативности, уже близкая к императиву, и верхней, императивной, стороне квадрата, доходящей до верхнего левого угла квадрата, где – высшая степень императивности, и кончая левой, конъюнктивной, стороной, опять приводящей нас к исходной точке индикатива как реального модуса путем последовательного ослабления конъюнктивности.

Структурная модель соотношения модусов

Imp. mod. jussiv.Imp
. mod. orand.
Coni. mod. ingressiv.МодусыOpt. mod. desiderat.
Coni. mod. final.желанияOpt
. mod. concess.
Coni. mod. iterat.МодусыOpt. mod. potential.
Coni. mod. futural.сужденияOpt
. mod. hypotetic.
Ind. mod. realInd. mod. irreal

Примечание:

ingressiv. = ingressiv. (adhort., prohibit., dubit.)

Этим способом мы предполагаем построить понятие модуса не в виде понятия метафизического, неподвижного, обладающего всегда одним и тем же содержанием и механически применяемого во всех случаях жизни греческого языка. Но этим способом мы хотим достигнуть понятия подвижного и всегда становящегося, с бесчисленным количеством оттенков, едва заметно переходящих друг в друга, в котором устанавливаются только некоторые немногие вехи, служащие ориентиром, но в котором бесчисленные модусы, в греческом тексте иной раз едва уловимые, постепенно переливаются друг в друга и вечно переходят один в другой.

Понятия «должны быть также обтесаны, обломаны, гибки, подвижны, релятивны, взаимосвязаны, едины в противоположностях, дабы обнять мир»[224].

«Всесторонняя универсальная гибкость понятий, гибкость, доходящая до тождества противоположностей, – вот в чем суть»[225].

Те же немногие модусы, которые нами сформулированы выше, есть только

«понятия, как учеты отдельных сторон движения, отдельных капель…»[226].

5. Типы модусов

Переходя от понятия модуса к его типам, мы и здесь должны критиковать традицию греческих учебников. Конечно, эти типы здесь более или менее указываются применительно к своей формально-грамматической значимости. Но мы уже говорили выше, что эти типы рассматриваются в связи с каждым отдельным типом предложения, так что в крайнем случае здесь можно узнать, какие модусы употребляются в том или в другом типе придаточного предложения, и совершенно нельзя узнать, какие вообще существуют типы модусов.

Перейти на страницу:

Похожие книги

История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Во второй половине ХХ века русская литература шла своим драматическим путём, преодолевая жесткий идеологический контроль цензуры и партийных структур. В 1953 году писательские организации начали подготовку ко II съезду Союза писателей СССР, в газетах и журналах публиковались установочные статьи о социалистическом реализме, о положительном герое, о роли писателей в строительстве нового процветающего общества. Накануне съезда М. Шолохов представил 126 страниц романа «Поднятая целина» Д. Шепилову, который счёл, что «главы густо насыщены натуралистическими сценами и даже явно эротическими моментами», и сообщил об этом Хрущёву. Отправив главы на доработку, два партийных чиновника по-своему решили творческий вопрос. II съезд советских писателей (1954) проходил под строгим контролем сотрудников ЦК КПСС, лишь однажды прозвучала яркая речь М.А. Шолохова. По указанию высших ревнителей чистоты идеологии с критикой М. Шолохова выступил Ф. Гладков, вслед за ним – прозападные либералы. В тот период бушевала полемика вокруг романов В. Гроссмана «Жизнь и судьба», Б. Пастернака «Доктор Живаго», В. Дудинцева «Не хлебом единым», произведений А. Солженицына, развернулись дискуссии между журналами «Новый мир» и «Октябрь», а затем между журналами «Молодая гвардия» и «Новый мир». Итогом стала добровольная отставка Л. Соболева, председателя Союза писателей России, написавшего в президиум ЦК КПСС о том, что он не в силах победить антирусскую группу писателей: «Эта возня живо напоминает давние рапповские времена, когда искусство «организовать собрание», «подготовить выборы», «провести резолюцию» было доведено до совершенства, включительно до тщательного распределения ролей: кому, когда, где и о чём именно говорить. Противопоставить современным мастерам закулисной борьбы мы ничего не можем. У нас нет ни опыта, ни испытанных ораторов, и войско наше рассеяно по всему простору России, его не соберешь ни в Переделкине, ни в Малеевке для разработки «сценария» съезда, плановой таблицы и раздачи заданий» (Источник. 1998. № 3. С. 104). А со страниц журналов и книг к читателям приходили прекрасные произведения русских писателей, таких как Михаил Шолохов, Анна Ахматова, Борис Пастернак (сборники стихов), Александр Твардовский, Евгений Носов, Константин Воробьёв, Василий Белов, Виктор Астафьев, Аркадий Савеличев, Владимир Личутин, Николай Рубцов, Николай Тряпкин, Владимир Соколов, Юрий Кузнецов…Издание включает обзоры литературы нескольких десятилетий, литературные портреты.

Виктор Васильевич Петелин

Культурология / История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука