Идеальная химия

— Какое оружие? Конкретнее.

Наморщившись, я отвечаю:

— Девятимиллиметровый «глок».

К счастью, я отдал «беретту» Уилла, иначе меня связали бы дважды. Мой ответ заставил копа нервничать, и палец на курке начинает дрожать.

— Где он?

— На моей левой ноге.

— Не двигайтесь. Я собираюсь разоружить вас. Если будете лежать спокойно, то не пострадаете.

Пока первый достает мой пистолет, второй коп надевает резиновые перчатки и спрашивает властным голосом, достойным миссис Пи:

— У вас есть при себе шприцы, Алехандро?

— Нет, сэр, — говорю я.

Он давит мне в спину коленкой и надевает на меня наручники.

— Вставайте, — приказывает он, заставляет меня подняться и наклониться над капотом.

Когда этот парень меня обыскивает, я чувствую себя униженным. Черт! Хотя я знал, что ареста не избежать, но оказался к нему не готов. Коп показывает мне мой пистолет:

— Вы понимаете, почему мы вас остановили?

— Алехандро Фуэнтес, вы имеете право молчать, — произносит один из офицеров. — Все, что вы скажете, может и будет использовано против вас в суде…

В камере пахнет мочой и дымом. Или, может быть, мочой и дымом пахнет от ребят, которых заперли вместе со мной в этой клетке. В любом случае я хочу поскорее отсюда убраться. Кому мне позвонить, чтобы меня вытащили? У Пако нет денег. Энрике вложил все средства в автомастерскую. Мать убьет меня, если узнает, что меня арестовали. Я опираюсь спиной о железную решетку и думаю, хотя в этом вонючем месте это почти невозможно. Полицейские называют это камерой, но это лишь красивое наименование клетки. Слава тебе господи, я здесь в первый раз. И черт побери, я надеюсь, что в последний. Lo juro![81] Эта мысль ставит меня в тупик, потому что я всегда знал, что пожертвую жизнью ради братьев. Какая разница, даже если мне придется провести ее за решеткой?.. Все дело в том, что в глубине души я не хочу такой жизни. Я хочу, чтобы моя мать гордилась мной не потому, что я член банды. Я хочу себе достойного будущего. И отчаянно хочу, чтобы Бриттани считала меня хорошим парнем. Я бьюсь затылком о стальную решетку, но мысли не покидают меня.

— Я видел тебя около старшей школы Фейерфилда. Я учусь там, — говорит невысокий белый парень примерно моего возраста. На нем кораллового цвета рубашка для гольфа и белые брюки, будто он только что вернулся с турнира по гольфу, где играл с кучей пенсионеров.

Белый парень пытается выглядеть крутым, но коралловая рубашка… Чувак, попытки выглядеть круто — наименьшая из твоих проблем. У парня на лбу написано: очередной богатенький мальчик с северной стороны.

— За что тебя сюда кинули? — Белый парень спрашивает меня так, будто это обычная беседа двух обычных людей в обычный день.

— За ношение оружия.

— Нож или пистолет?

Я стреляю в него взглядом.

— Какая, к черту, разница?

— Я просто пытаюсь завязать разговор, — оправдывается белый парень.

Все белые люди, как и этот, говорят только для того, чтобы услышать, как звучит их голос?

— А тебя за что? — спрашиваю я.

Белый парень вздыхает:

— Мой отец позвонил в полицию и сказал им, что я украл его машину.

Я закатываю глаза.

— Твой старик оставил тебя в этой чертовой дыре? Зачем?

— Он хочет преподать мне урок.

— Да уж, — заключаю я. — Урок в том, что твой отец мудак.

Вместо этого лучше научил бы сына нормально одеваться.

— Мама вытащит меня отсюда.

— Уверен?

Белый парень распрямляется.

— Она юрист, и папа уже делал так. Несколько раз. Думаю, чтобы позлить маму и привлечь ее внимание. Они развелись.

Я качаю головой. Белые люди.

— Это правда, — говорит белый парень.

— Не сомневаюсь.

— Фуэнтес, сейчас можете позвонить вы, — кричит коп по ту сторону стойки.

Mierda, из-за болтовни белого парня я так и не решил, кого попросить меня отсюда вытащить. Это задевает меня, как огромная жирная красная «F» на тесте по химии. Есть только один человек с деньгами и связями, который вытащит меня из этой передряги, — Гектор. Глава «Мексиканской крови». Я никогда ничего не просил у Гектора. Потому что неизвестно, когда Гектор попросит об ответной услуге. И платить Гектору придется не деньгами. Иногда нет удобного для тебя выхода.

Три часа спустя, после того как судья отчитывает меня так, что начинают болеть уши, и забирает залог, мы с Гектором выходим из здания суда. Он крупный мужчина, с прилизанными темными волосами — темнее, чем у меня. И одного взгляда на него достаточно, чтобы понять, что он ни о чем не парится. Я очень уважаю Гектора, потому что он принял меня в банду. Он вырос в одном городе с моим отцом, они были знакомы с самого детства. Гектор опекал меня и мою семью после смерти отца. Он объяснял мне фразы типа «второе поколение»[82] и значение слов вроде «наследие». Я никогда этого не забуду.

Гектор хлопает меня по спине, пока мы идем к парковке.

— Тебе попался судья Гаррет. Он тот еще сукин сын. Тебе повезло, что залог не получился больше.

Я киваю и просто хочу вернуться домой. Мы отъезжаем от здания суда, и я говорю:

— Я все отдам, Гектор.