Идеальная химия

Иногда очень тяжело отчаянно изображать, будто ты — «нормальный» ребенок. Никто не говорил мне, что я не должна быть совершенной все время. Но вся моя жизнь наполнена бесконечным, огромным чувством вины. Вины за то, что я нормальный ребенок. Вины за то, что я должна убедиться, что Шелли любят так же сильно, как и меня. Вины за те опасения, что мои собственные дети могут быть такими же, как моя сестра. Вины за те неловкие моменты, когда люди смотрят на Шелли в общественных местах. И она никуда не денется. Как это возможно, если я чувствую ее с рождения? Для миссис Фуэнтес семья — это любовь и защита. Для меня семья — разделение вины и условная любовь.

— Миссис Фуэнтес, я не могу обещать, что не причиню Алексу боль. Но я не могу держаться подальше от него, даже если вы этого хотите. Я уже пробовала.

Потому что Алекс вытаскивает меня из моей темноты. Я чувствую, как у меня на глаза наворачиваются слезы и катятся по щекам. Я расталкиваю толпу и ищу туалет.

Пако выходит из туалета, когда я проношусь мимо него.

— Ты, возможно, захочешь подождать, прежде чем… — Голос Пако исчезает, когда я закрываю дверь на замок.

Вытерев глаза, я смотрюсь в зеркало. Я в ужасном состоянии. Тушь растеклась и… ой, это бесполезно. Я соскальзываю вниз и сажусь на холодный кафельный пол. Теперь я понимаю, что Пако хотел мне сказать. Здесь плохо пахнет, э… просто воняет… до такой степени, что меня тошнит. Я зажимаю нос рукой, стараясь не обращать внимания на отвратительный запах, и думаю о словах миссис Фуэнтес.

Я сижу на полу в туалете, вытирая глаза туалетной бумагой, и делаю все возможное, чтобы зажать нос. Громкий стук прерывает мои рыдания.

— Бриттани, ты там? — слышу я голос Алекса через дверь.

— Нет.

— Пожалуйста, выходи.

— Нет.

— Тогда впусти меня.

— Нет.

— Я хочу научить тебя кое-чему по-испански.

— Что?

— No es gran cosa[94].

— Что это значит? — спрашиваю я, по-прежнему прижимая платок к лицу.

— Я скажу тебе, если ты дашь мне войти.

Я поворачиваю ручку до щелчка. Алекс ступает внутрь.

— Это означает «ничего страшного».

За ним закрывается дверь, он приседает рядом со мной, берет меня за руки и притягивает ближе к себе. Затем фыркает пару раз.

— Вот дерьмо. Здесь был Пако?

Я киваю. Он гладит меня по волосам и что-то шепчет по-испански.

— Что сказала мама?

Я прячу лицо в его груди.

— Она просто была честной, — бурчу я в его рубашку.

Громкий стук в дверь прерывает нас.

— Abre la puerta, soy Elena[95].

— Кто это?

— Невеста.

— Впусти меня! — командует Елена.

Алекс открывает дверь. Перед нами предстает видение в белых оборках и долларовых купюрах, прикрепленных к задней части ее платья, которые мешают ей зайти. Она пробирается к туалету и закрывает за собой дверь.

— Что здесь случилось? — Она тоже старается не дышать. — Здесь был Пако?

Мы с Алексом киваем.

— Что он такое ест, что на другом конце от него воняет гнилью? Черт, — говорит она, пока достает платок и затыкает им нос.

— Это была прекрасная церемония, — говорю я через ткань.

Это самая странная и нелепая ситуация, в которой я когда-либо оказывалась. Елена хватает меня за руку.

— Выходи на улицу и наслаждайся вечеринкой. Моя тетя может быть грубоватой, но она безобидная. Кроме того, я думаю, в глубине души ты ей нравишься.

— Я отвезу ее домой.

Алекс играет роль моего героя. Интересно, когда он устанет от нее?

— Нет, ты не повезешь ее домой, или я запру вас обоих в этой вонючей комнате.

Она говорит так, что, похоже, действительно это сделает. Снова раздается стук в дверь.

— Vete vete[96].

Я не знаю, что сказала Елена, но она точно говорила с удовольствием.

— Soy Jorge[97].

Я пожимаю плечами и жду разъяснений от Алекса.

— Жених, — дает он мне подсказку.

Хорхе прошмыгивает в комнату. Он не такой грубый, как остальные, потому что не обращает внимания на тот факт, что в комнате пахнет так, будто кто-то умер. Но он осторожно вдыхает несколько раз, и на его глазах выступают слезы.

— Пойдем, Елена. — Хорхе пытается неприметно зажать чем-то нос, но у него не получается. — Гости потеряли тебя.

— Разве ты не видишь, что я разговариваю с моим двоюродным братом и его девушкой?

— Да, но…

Елена поднимает одну руку, чтобы заткнуть его, второй она удерживает ткань над носом.

— Я говорю с братом и его девушкой, — заявляет она с нажимом. — И мы еще не закончили.

— Ты, — Елена указывает прямо на меня. — Пойдем со мной. Алекс, я хочу, чтобы вы с братьями спели.

— Елена, я не думаю, что… — качает головой Алекс.

Елена останавливается перед Алексом, заставляя замолчать даже его.

— Я не прошу тебя думать. Я попрошу тебя вместе со своими братьями спеть для меня и моего мужа.

Елена открывает дверь и тащит меня через весь дом на задний двор. Она отпускает меня, только когда забирает микрофон у вокалиста.

— Пако! — объявляет она громко. — Да, я обращаюсь к тебе. — Елена показывает на Пако, разговаривающего с кучей девушек. — В следующий раз, если захочешь сходить по-большому, сделай это в чужом доме.