Идеальная ловушка

Какое-то время Пашка возмущенно сопел и мысленно подбирал аргументы, но, когда от кислого хмельного напитка в желудке потеплело и накатила легкая эйфория, он успокоился. Теперь предстоящая ночевка в глухой деревне больше интриговала, чем пугала.

Пашка не захотел оставаться в машине. Прихватив свитер, он тоже подобрался поближе к костру и задумчиво уставился на тлеющие головешки. Еще не остывшие, они мерцали и переливались в темноте красноватыми отсветами.

Неподалеку от костра затрепетали ветки можжевельника, послышался хруст. Пашка насторожился: водитель ушел в другую сторону. Возникло необъяснимое ощущение чужого присутствия. «То ли темнота глаза таращит, то ли тишина скрывает крик»[2], — крутнулась в уме строчка из песни. Внезапный порыв ветра ударил в лицо.

Вернулся водитель. Он принес очередную охапку хвороста и сразу подбросил в огонь большую порцию.

— Здесь, наверное, водятся какие-нибудь дикие звери? — осторожно поинтересовался Пашка.

— Водится кое-что и пострашнее. Тебя как зовут?

— Паша.

— А меня Илдеш.

— Мне показалось, вон там, в кустах, кто-то прячется…

Илдеш не успел ответить. Из темноты вынырнула великанша. Она принесла блюдо с угощением и что-то сказала, переводя взгляд с Илдеша на Пашку.

Водитель перевел:

— Хозяйка просит прощения за то, что тебе пришлось задержаться здесь.

— Как вас зовут? — спросил Пашка женщину.

— Жасмин, — застенчиво ответила великанша.

— Она понимает по-русски, но не говорит, — пояснил Илдеш.

В пляшущих отсветах костра лицо Жасмин казалось и вовсе ужасным: за скулами не было видно глаз, вместо них зияли черные дыры, а рот словно провалился, и осталась лишь глубокая поперечная щель.

Жасмин наполнила стакан жидкостью из кувшинчика и протянула гостю. Пашка сделал несколько глотков все того же кислого вина и съел кусочек угощения, которое напоминало по вкусу очень соленый сыр. Оставив мужчин, Жасмин вернулась в дом.

Кромешная темнота и странные звуки в ближайших кустах не располагали к безмятежному созерцанию языков костра. Пашке было жутковато, и даже хмель не расслабил натянутые нервы. А вот Илдеш, видимо, привычный к таким вещам, явно собирался задремать.

«Нет уж! — Пашка нашел способ хоть как-то отомстить упрямому водителю за свое «похищение». — Будешь меня охранять и рассказывать мне сказки, пока я не усну!»

— Расскажи о ваших духах, — попросил он.

Илдеш вряд ли разгадал коварный замысел своего пассажира, но, даже если понял, возражать не стал. Помолчал, собрался с мыслями и заговорил:

— Наши духи обитают в трех сферах: под землей, на земле и на небе. Там, наверху, обитает дух Ульгень. Посередине, вокруг нас, пока мы живы, находятся духи земли. Много духов. У каждой горы или реки — свой, и все светлые. Под землей, в нижнем мире, духи черные, и правит ими Эрлик. Он наш царь и отец, он творец души человека[3]. Царство Эрлика в нижнем мире кроме духов населяют души умерших. Если кто вздумает уйти самовольно из его царства, то, ступив на мост, тонкий, как человеческий волос, обязательно сорвется и упадет в реку, а ее волны принесут дерзкого беглеца обратно. Об этом нам рассказывали наши деды, а им — их деды…

Илдеш ненадолго затих. Быть может, мыслями он очутился в далеком детстве, когда его, мальчишку, дед учил, как выживать среди злых и добрых духов.

А Пашка вдруг разомлел, но вовсе не потому, что его убаюкал рассказ Илдеша. Голову тянуло к земле. Резь в глазах была нестерпимой, все тело обмякло. Пашка хотел что-нибудь сказать, но не мог пошевелить одеревеневшими губами. И только мозг продолжал работать.

«Что за ерунда, меня как будто парализовало… Неужели Жасмин, эта великанша с кроличьими глазами, подсунула мне отраву? Да меня решили ограбить! — ужаснулся Пашка, неожиданно осознав, что попал в настоящую западню, ведь никто не знает, где он находится. — Надо же, целое представление устроили… А у меня, кроме телефона, и взять нечего». Было обидно погибнуть из-за мобильника, даже такого модного и весьма недешевого. Свою жизнь, пусть и не удавшуюся, Пашка все-таки ценил дороже.

Илдеш тем временем продолжал свой рассказ, наполняя его все более устрашающими подробностями об Эрлике:

— Эрлик питается красной пищей и пьет свежую кровь. Ему приносят кровавые жертвы, особенно во время болезни близкого. Пищу и питье он принимает на красной заре, вечерней или утренней…

Тут Пашка окончательно понял, к чему клонит Илдеш, и совсем окаменел. Сначала его, простофилю, скормят кровожадному Эрлику, а потом прикарманят его телефон! Горе-туриста затрясло, в глазах у него потемнело, и в конце концов, уверившись, что рано утром его принесут в жертву духу тьмы, он отключился.

* * *

Пашка открыл глаза и зажмурился. Солнце уже вышло из-за гор и обжигало лицо жестким ультрафиолетом. Сбросив плед, которого вчера не было, Пашка вскочил и, задрав рубашку, осмотрел себя: «Кто их знает, вдруг эти вурдалаки уже высосали у меня половину крови!» — но ничего подозрительного на теле не обнаружил.