Идеальная совокупность. Том 2

После экзотического блюда Кораблёв собирался потихоньку слинять. Веселье набирало крепкий градус, субординация пошла на убыль, соответственно представителю другого ведомства сделалось некомфортно.

Подпивший Сан Саныч Борзов, позабыв уговор не заикаться о работе, пристал, когда да когда «начнём колоть Расстегая на изнасилования».

Ему вторил Калёнов, все тосты старательно половинивший и оттого, вероятно, сумрачный:

— С оперчастью «тройки» я решил. Отправим Тарасика спецэтапом. В течение недели ара полный расклад даст. По всем эпизодам.

Учреждение ИК-3 имело зловещую славу «прессов». Одно крыло централа использовалось как следственный изолятор. Там имелись камеры с контингентом из рецидивистов, работавших на администрацию. Инструментарий для получения явок с повинной был исключительно криминальный: угрозы, избиения, сексуальное насилие.

Кораблёв такие методы не приветствовал. «Чисту-хи», полученные с членом у задницы и гвоздём у глаза, в итоге только вредили следствию.

Отшутившись, Кораблёв в ближайшем перекуре исчез чисто по-английски.

В понедельник до начала рабочего дня он вызвал к себе Гальцева.

— Кому мы можем предъявить Расстегаева для опознания? Кто из потерпевших видел его без маски?

— Только несовершеннолетняя Хомякова.

— Почему ты не провёл до сих пор опознания?! Когда у тебя Расстегаев уезжает в СИЗО?

— Плановым этапом, в четверг. Я завтра утром проведу опознание. Только ведь Хомякова совершенно другие приметы даёт. Я проведу, Александр Михайлович, раз формально надо, проведу…

— Буксуешь, Алексей! — с учётом того, что Гальцев вторую неделю не разгибал спины, упрёк был несправедливым, но по твёрдому убеждению Кораблёва обязательным.

Здесь не институт благородных девиц! — изрекал в таких случаях незабвенный Глеб Жеглов.

— А с похищенными мобильниками как у нас ситуация? Ты разобрался? С теми, где не было ответов?

Гальцев помотал головой:

— Не получилось у меня в Андреевск вырваться. Звонил в офис «Билайна», по телефону они не дают информацию. Говорят — приезжайте. Я ещё в УСТМ звонил, просил активизироваться по нашему запросу. Помните, я вам в июле на подпись приносил? Они его найти не могут.

— Детский лепет какой-то, Алексей! В июле какого года? Прошлого? Позапрошлого?! Готовь ругательное письмо на имя их генерала. За подписью Коваленко загоним. Он сейчас — и.о. руководителя управления. Попрошу Виктора Петровича, чтобы он звонком сопроводил. Бумага разговаривать не умеет. Час тебе даю!

— На совещание мне можно не ходить?

— Это почему? — Кораблёв округлил глаза. — Что мы тут полдня будем штаны протирать?! А письмо писать — пять минут.

Написание серьёзного документа с его корректурой перфекционистом начальником не пять минут займёт и даже не двадцать пять, а утреннее совещание гарантированно затянется на час, но Гальцев возражать не стал. Пошёл соратников поторопить.

— Скажи, чтобы со своими стульями шли. Нечего мне тут вдоль стенки, как на расстрел, выстраиваться! — похоже, Кораблёв нынче встал не с той ноги.

В дверях Гальцев столкнулся с Антошкой Холодковым.

— Привет, — тот сунул руку для мимолётного пожатья и прошмыгнул в кабинет.

— Александр Михалыч, здрасьте. Мне дежурный позвонил. Говорит, до вас дозвониться не может. Там к ним женщина пришла, новое изнасилование заявляет. Вчера вечером случилось на «Поле дураков». Маска, белые перчатки с пупырышками, полный фарш…

Кораблёв смотрел оторопело.

— Александр Михайлович, кому выезжать? — Холодков был из тех, кто подмётки на ходу режет. — Мне? Или Лёха, то есть Алексей Юрьич поедет? Вы говорили, он теперь у нас главный спец по всем тёмным «износам».

5

11 октября 2007 года

Четверг

Областной центр Андреевск

Совещание проходило по трафарету. РУБОПовцы подводили итоги за третий квартал, выверяли перспективу на окончание года.

— Не выявлено ни одной двести девятой[133]! Ни одной двести десятой[134]! На всю область всего четыре дела по орггруппам, и те по кражам! — начальник управления, грузный, бульдожьего экстерьера, с мясистым загривком, гневно тряс брылями с трибуны.

Зал безмолвствовал. Борцы с оргпреступностью знали — буря пронесётся в темпе «аллегро». Похвальной чертой нового начальника, выходца с «земли», была антипатия к долгим посиделкам. Талантливый опер, скоротечно переродившийся в карьерного аппаратчика и оборотистого коммерса, умел ценить время.

И действительно: головомойка уложилась в неполный час. В числе первых из духоты актового зала вывалились острожцы — Булкин с Асмоловым. Оба рослые, турбовинтовые, лощёные, прикинутые стильно, дорого и в то же время официально.

Асмолов, который был на десять лет старше начальника и монументальней телесно, с облегчением расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, отпустил узел галстука и вдохнул полной грудью.

На площадке меж этажами они остановились обменяться впечатлениями.

Сбегавший по лестнице Руслан Дерновой тронул Булкина за локоть:

— Заходите, передовики производства, кофейком побалую.