Идеальная совокупность. Том 2

Через несколько минут Степан догнал его и пожаловался, что выбил плечо. Рука нового знакомого была согнута в локте и прижата к боку. Расстегаев вынул из брюк ремень и с его помощью помог Степану зафиксировать руку. Потом Степан показал ему сотовый телефон марки «Нокиа» в корпусе розового цвета и попросил сим-карту, чтобы проверить, исправен ли гаджет. Думая, что это телефон Степана, Расстегаев вынул «симку» из своего мобильника. Степан вставил сим-карту в «Нокиа», телефон заработал. Они просмотрели имевшиеся в нём файлы и пошли дальше. Расстегаев попросил Степана вернуть ремень, так как у него слетали брюки. Степан его просьбу выполнил. Когда они поравнялись с улицей Можжевеловой, Расстегаев сообщил спутнику, что добрался до дома. Степан протянул ему телефон «Нокиа» со словами: «Возьми, раз вышла такая ерунда. Тебе тоже от неё досталось». Кроме того, Степан отдал ему аэрозоль «Жгучий Перчик». Расстегаев эти вещи взял, так как подумал, что они принадлежат Степану. Заходя в дом, он споткнулся, упал и ободрал руки о стройматериалы, сложенные возле крыльца.

Дочитав показания, Кораблёв закурил и кудряво выругался.

— Ты после допроса отдельно с Расстегаевым общался?

Сидевший за столом-приставкой Гальцев ответил развёрнуто:

— Он отказался без адвоката со мной разговаривать. Вечером Рязанцев в ИВС спустился, так Расстегаев вообще из камеры не вышел.

— Эк его, однако, Инга Юрьевна настропалила! С чего она лютует?

— Клиент денежный, Александр Михайлович. Коттедж, иномарка. Есть чего продать. Когда вплоть до пожизненного светит, ценник у адвокатов конский.

— Может, мне со Стрельниковой поговорить? Раньше она соблюдала приличия. По такому делу срать — грешно.

— Как хотите, — следователь, разумеется, был наслышан о прошлых отношениях своего руководителя и адвокатессы.

Допускал, что слухи правдивы, но значения им не придавал. Что было, то быльём поросло. Достучаться до совести бывшей любовницы Кораблёв однозначно не сможет.

Записав показания, которые Расстегаев преподнёс в форме свободного рассказа, важняк принялся дотошно выяснять конкретные обстоятельства.

Почему в объяснении, данном 30.09.2007 ст. о/у Рязанцеву А.В., вы излагали события иначе? Таким был первый вопрос.

— Оперуполномоченному я говорил то же самое, — ответ у Расстегаева оказался наготове. — Но оперуполномоченный мне сказал, что очень много здесь лишнего, он укоротит, как надо. Вот. А что я не так ему сказал? То же самое сказал: «Я ударил Марию в лицо». Я и сейчас вам говорю, что ударил. И про телефон то же ему сказал, что взял телефон. Я и про Степана говорил, но ваш оперуполномоченный сказал, зачем втягивать постороннего. Надо главное записать, так он сказал. А я пьяный был ещё, соображал плохо. Подумал, ему лучше знать. Да я и не читал, что он написал. Расписался, где он пальцем ткнул, и всё.

— Зачем вы спрятали мобильный телефон и перцовый баллончик на чердаке? — Гальцев зачитал следующий вопрос.

На это Расстегаев удручённо поведал, что, вернувшись домой, догадался — Степан отнял эти вещи у девушки.

— Я хотел, когда просплюсь, сходить к Марии и всё ей вернуть. Адрес-то её я знаю. А тут ваши оперуполномоченные, как коршуны, налетели.

На вопрос, зачем он сжёг в бочке свои кроссовки, подозреваемый отвечать отказался.

Ага! Не научила его Стрельникова. Фантазии не хватило, съехидничал Кораблёв, возвращая протокол допроса Гальцеву.

Оттолкнувшись руками от подлокотников, Кораблёв резко встал с кресла. Потянулся. Прошёлся взад-вперёд по новому светлому кабинету. Тридцать квадратов давали простор мысли. Дышалось здесь гораздо легче. Ауру стесняла лишь неэстетичная башня из картонных коробок, воздвигнутая в дальнем углу. Её следовало побыстрее разобрать, бардак мешал думать. Правда, сложить книги, документы, бланки и прочий офисный скарб было некуда. На заявку о приобретении мебели первый зам ответил, что финансирование откроется не раньше нового года.

— Сказочница Инга Юрьевна, конечно, ещё та. Злодей обнимает Кузнецову за талию, когда поднять пытается. Падает на неё, елозит на ней. Нечаянно! Степану этому мифическому даёт ремень свой — раненую руку подвязать. Замысел понятен, они хотят объяснить переходящие микрочастицы на одежде и под ногтями. Кровь на штанах Расстегаева попытаются оправдать, на ремне. Наши козыри — трусы злодея и мазок из влагалища убиенной. Видимые помарки крови на его труселях, ты говоришь, есть. Будет здорово, если биология даст, что это Кузнецовой кровь. А уж если во влагалищном мазке обнаружится его сперма, все их басни лопнут, как мыльный пузырь. Хорошо, что мы сцапали душегуба по горячему. Не успел он ни от шмоток своих избавиться, ни помыться.

— Ещё смыв с его члена и её стринги. На стринги-то он не падал.

— Вот именно. Экспертизы когда уедут, Алексей?

Гальцев протяжно вздохнул:

— Вечером всё упакую. Утром буду решать с милицией, пусть везут. Лучше, конечно, самому развезти. Только когда?

— Не откладывай на завтра, что можешь сделать послезавтра! — пролистнув адресную книжку мобильника, Кораблёв нашёл нужный контакт.