Идеально безумный мир

– Зачем? – Чеслав рывком повернулся к ворасу, хмуря рыжие брови, – Зачем, Ан?? Какой смысл метать бисер перед этими свиньями, какой смысл пересказывать им былые обиды! Да, нас предали, тебя предали, выгнали, вышвырнули, как щенка на улицу, да, нам пришлось выживать, но мы выжили! Мы должны радоваться этому, мы должны просто идти вперед и следовать своим целям! Поверь, Анхель, сейчас никто, ни одно живое существо на этом свете не способно навредить нам, никто не сможет больше причинить нам зла. Зачем ты рассказал бастарду ла Бошера о нашем желании убить мальчишку? Зачем сказал, что они сделают это вместо нас, Ан, они же постараются избежать этого теперь! Да! – заметив удивленный, вопросительный взгляд собеседника, оборотень взмахнул руками, – Да, я слышал все твои речи, я был там и не лги, что не чувствовал меня! Ты всегда был единственным, кто мог различить мое присутствие, в тебе моя кровь!

– Да, верно, – альбинос закусил губу, опять устремляя взгляд к растущей луне, – Я знал, что ты рядом, Чес. Не стану лгать. Не сердись на меня… – он устало вздохнул и, опустив плечи, немного понурился, – Я совершил ошибку, не посоветовавшись с тобой, но пойми, пойми меня, брат мой, мне нужно было сказать ему! Я так хотел, чтобы он знал, знал обо всем, я хотел увидеть вину в его глазах, увидеть ее хоть раз прежде, чем мы убьем его!

Чеслав, мгновенно растерявший всю свою ярость, мягко улыбнулся и, шагнув к другу, легко положил ладонь ему на плечо. Он был старше на целый год, но при этом ниже на несколько дюймов и, не взирая на это, всегда опекал Анхеля, как старший брат, всегда заботился о нем, беспокоился. Долго сердиться на него он не мог – слишком сильна была его любовь к названному брату, слишком глубоко он понимал его чувства.

– Все будет хорошо, Ан, – голос его прозвучал несколько тише, без прежних звенящих ноток в нем, и Мактиере слабо улыбнулся, – Не взирая ни на что, я уверен – они убьют Антуана, они оборвут его жизнь. Думаю, старуха уже должна была сказать девчонке истину, Татьяна уже знает, что ей предстоит сделать выбор между жизнью сына и жизнью отца. И, если я за эти годы хоть чему-нибудь научился, я убежден – она предпочтет сохранить жизнь ребенку. Женщины всегда одинаковы, во все времена и годы они думают лишь о своем потомстве… Они убьют мальчишку. А когда придет ночь Большой луны и древние камни напитаются великой силой, мы получим ее и сумеем навсегда прекратить существование обоих проклятых родов на этой земле!

– Рейнир был силен, Чес, – ворас уныло покачал головой, – Боюсь, то бессмертие, что он дал Венсену…

– Что за пораженческие настроения, Ан! – Чеслав стиснул его плечо и легонько встряхнул, – Опомнись! Все в наших руках, мир в наших руках! Эти юнцы идут вперед семимильными шагами, но узнаю́т они только то, что мы позволяем им узнать! Да, они бывали в памяти Рене, они видели там Рейнира, слышали его слова в мой адрес… Но ты думаешь, они поняли, кто является проклятием рода де Нормонд? Поняли, что натворил их предок?! Черт бы побрал этого Виктора, я все еще не могу простить ему строительство замка! Рейнир, этот старый глупец, почти не знал силы того места, она была ведома мне и только мне, только я пользовался ею сполна! И ты тоже получил ее от меня, – он усмехнулся и хлопнул друга по спине, – Иначе ты бы не смог творить свою магию.

– Я могу лишь заклинать… – Анхель слабо улыбнулся и, еще раз глубоко вздохнув, запрокинул голову, созерцая небо, – Ты думаешь, мы сможем, Чес? Сделаем все, как планировали, все… как должно быть, как предначертано?

Рыжий промолчал и, выпустив плечо друга, прошел несколько шагов вперед, вставая так, чтобы луна освещала лишь половину его лица. Эта странная маска, маска из тени, придавала ему зловещий вид.

– Я знаю, – негромко начал он по прошествии нескольких секунд, – Знаю, что тебе жаль его, Ан. Жаль Венсена ла Бошера. И это неудивительно – в конце концов, вы оба пали жертвой старика Антуана! Но пойми меня правильно, – он оглянулся через плечо, и желтые глаза его чуть блеснули, – Пойми, Анхель, если мы не сделаем этого сейчас, мы не сделаем этого никогда. Если ты решил дать Венсену прожить еще несколько столетий, решил, как он советовал, проявить сострадание…

– Никакого сострадания! – ворас решительно приподнял подбородок, – Они виновны, все виновны и понесут наказание. Пусть их предки вертятся в своих могилах, пусть угли в Аду покажутся им еще жарче! Но потомки Мактиере и ла Бошеров должны исчезнуть с этой земли, я не нарушу своей клятвы. Ненависть рвет мне душу, Чес, я не могу ждать Великой Ночи! Как только уйдут дети… я убью старуху.

– Думаю, не только их предки перевернуться в своих могилах, и не один раз, – Чес ухмыльнулся и, закинув руки за голову, элегически промурлыкал, – Старый Рейнир, должно быть, извертелся на своем месте возле камина… Еще бы – сознавать, что единственный его потомок, тот, кому он завещал одолеть меня, наплевал на свое наследие и носится по морям, избрав жизнь пирата!

***