Идеально безумный мир

Мастер криво улыбнулся.

– Как говорят в боксе – нокдаун, Венсен, – негромко проговорил он, тяжело шагая к своему почти побежденному противнику, – Но я всегда предпочитаю завершать бой полным нокаутом.

Негромкий, очень вежливый кашель, внезапно донесшийся откуда-то с правой стороны, из-за деревьев, пока еще уцелевших после боя, заставил его непонимающе нахмуриться, удивленно поворачивая голову.

Из тени лесных исполинов, уже не таясь, как все это время, медленно выступила слишком хорошо знакомая всем здесь присутствующим высокая фигура с огненно-рыжими волосами.

– Не думаю, что вам суждено довести бой до конца сегодня… мастер, – Чеслав мягко улыбнулся и склонился в неглубоком, очень вежливом поклоне.

Альберт, смутно чувствуя какой-то подвох, насторожился, чуть поворачивая голову вбок и взирая на пособника мрачно и подозрительно.

Чарли, который, завидев помощника, даже онемел от изумления, недоверчиво подался вперед, всматриваясь в него.

– Чес!.. – слетел с его губ удивленный возглас. Оборотень, быстро глянув на него, широко улыбнулся и, поднеся два пальца к виску, отдал честь.

– Рад встрече, капитан. Помолчи пока, будь добр… Мастер, – он вновь обратил внимание на человека, с которым разговаривал, – Мне было бы жаль, если бы обстоятельства были другими, но, увы… – он ухмыльнулся, и внезапно вскинул голову. Желтые глаза его сверкнули каким-то невероятно опасным, сверхъестественным пламенем.

Винсент, ошеломленный не меньше прочих, неуверенно, с видимым трудом, поднялся на ноги и как-то рефлекторно отступил, созерцая происходящее.

Альберт, явственно не готовый к новому нападению, напряженно выставил перед собою руки, пытаясь, видимо, защититься, закрыться от оборотня, непонимающе глядя на него, щурясь, пытаясь перебороть…

– Что за… – начала, было, шептать Татьяна, но Людовик перебил ее.

– Он атакует его!.. Он… – парень приоткрыл рот, качая головой, – Не могу… понять…

– Они же заодно?.. – Роман, сам совершенно ничего не понимающий, завертел головой, пытаясь увидеть сразу всех своих друзей, – Какого тогда он…

Чеслав медленно шагнул вперед; Альберт попятился. Ему не хватало сил, и это было видно – на борьбу с Винсентом он итак истратил немало, вынужден был при этом еще помнить о контроле собственной неуязвимости, поддерживать существование мира и не допускать в нем никаких коллапсов, и сопротивляться столь неожиданному и сильному противнику просто не был способен.

Чес слегка наклонил голову набок. Для него происходящее было игрой, почти детской забавой: оборотень откровенно развлекался, получал удовольствие от этой битвы, не испытывая при этом никакого, ни малейшего напряжения.

– Мне это не нравится… – пробормотал себе под нос хранитель памяти и, видимо, сам не до конца уверенный в своих действиях, попытался собраться с силами, чтобы прийти на помощь своему противнику, помочь ему выстоять против их общего врага… но не успел.

Альберт пошатнулся и, не в силах стоять, тяжело рухнул на колени. Голова его опустилась, плечи поникли, дыхание стало частым и рваным – мужчине было тяжело, он был повержен и сопротивляться боле не находил в себе сил.

Оборотень победоносно улыбнулся.

– Это конец для вас, мой мастер, – очень вежливо сообщил он и, склонившись в легком поклоне, быстро окинул всех присутствующих взглядом, – А может, конец и для всех вас. Прощай, мой капитан, я был рад плавать под твоим командованием! – он быстро подмигнул Чарльзу, снова козырнул и… исчез. Просто испарился, растаял в воздухе, словно и не стоял никогда среди деревьев, словно и не побеждал никогда Альберта.

Пожалуй, единственным свидетельством того, что Чеслав все-таки был здесь, заглянул на минутку, чтобы так решительно и категорично, с совершенно непонятными целями, переломить исход битвы, мог быть только поверженный мастер, так и застывший на коленях.

На несколько секунд вокруг воцарилось полнейшее оцепенение – поведение оборотня повергло в ступор абсолютно всех присутствующих, сбило их с толку, заставляя забыть обо всем и просто стоять, хмурясь и глядя на то место, где мгновение назад находился рыжий.

Нарушил всеобщий ступор Андре.

Альберт все еще продолжал стоять на коленях, не шевелясь, не пытаясь поднять голову, лишь часто, прерывисто дыша, и сын его, наконец, не выдержал.

Бой между мастером и хранителем памяти был уже, вне всякого сомнения, завершен, поэтому выйти вперед никому из наблюдателей никто и ничто уже не могло помешать, и ведьмак, забывая даже о собственной ране, стремглав бросился вперед, опускаясь возле отца на одно колено и осторожно сжимая его плечо.

Лицо его исказила боль.

– Папа…

Татьяна, для которой отец тоже по-прежнему, не взирая ни на что, оставался очень родным и близким человеком, взволнованно подалась вперед. Приближаться к Альберту она все-таки не рисковала, справедливо опасаясь его, но переживать за него способна была, и сейчас беспокоилась сполна.