Идеальное убийство

Парень сконфуженно замолчал, растерянно поглядывая то на Егора, то на Анастасию. Американка мгновенно поняла, что к чему, просчитала Калачёва без труда, к его большому неудовольствию. И, конечно, заметила неуловимую обиду. Улыбнулась ласково, но довольно холодно. Поинтересовалась, сколько получает водитель на данный момент, и предложила к этой сумме ещё двести долларов. Триста в день – если сказать, что это хорошо, то ничего не сказать. И Калачёв мгновенно согласился. Проклиная свою жадность, которая привела к унижению, он всё же благоразумно решил, что не стоит бросаться такими деньгами. Ведь даже той суммы, которая надёжно спрятана в его гараже, с трудом хватит на хорошую квартиру в центре. А к квартире надо и обстановку соответствующую, и еще много всего. Вот и машину жене надо покупать. Так что гордость гордостью, а деньги деньгами. И пусть в карих глазах этой американки мелькнуло лёгкое превосходство, мол, за деньги эти русские хоть что сделают, детей ему с ними не крестить. Погода вроде балует, до осенних дождей ещё далеко. Так что путешествие для одних, и заработок для другого продолжаются.

На календаре было 3 июля, когда они довольно двинулись на север. По карте до нужной им деревни около семидесяти километров по просёлочной дороге, которая станет непроходимой, случись хороший дождь. Для местных это направление неактуально, их главный транспорт – лодки. А эта колея – для туристов. 5 июля они, наконец, прибыли на место. Деревня оказалась небольшой, но довольно ухоженной. Изб-развалюх не было – народ хорошо зарабатывал на рыбе, в тайге, которая начиналась сразу за огородами. Да и туристы иностранные всё лето тут паслись. Бывает, что от них самый большой приработок. Вот и сейчас американцев разобрали на постой. Анастасии досталась жилплощадь со всеми удобствами, а Груверу немного попроще. В его доме туалета не было, только ванная с горячей водой от китайского нагревателя. Так что ему пришлось осваивать уличный деревенский туалет. Калачёву предложили жилье за сто баксов в сутки, от которого он, разумеется, отказался. Аппетиты, однако, у местных. Его они, кстати, считают рвачом, зашибающим большую деньгу по-лёгкому. Заикнулся было, что он моряк, по восемь месяцев в море болтается, работает на износ. На что было сказано сурово, мол, знаем мы ваши болтания по заграницам, наслышаны. Деньги лопатой гребёте, машины из Японии возите, да ещё и спекулируете. Так что пришлось Егору ставить палатку сразу за огородом последнего, у леса, дома. Тут же и машину припарковал, на которую у местных глаза загорелись. Понимают в этом, у каждого во дворе УАЗ-вездеход. Женщины не отходили от Анастасии, чуть ли не в рот ей заглядывали. И он слышал их перешептывания. Мол, княжна и есть княжна, сразу по стати видно. Что они в ней увидели, ему не понять. Девушка, как девушка. Красивая, конечно, стройная и очень изящная. Не зря Грувер обречёно ходит за ней следом, и, кажется, готов выполнять любое её желание. Впрочем, она не злоупотребляет его вниманием. Егор в её сторону дышит спокойно, реально оценивая свои шансы. Хотя, с другой стороны, в поезде он тоже сразу смутился и поник при виде вальяжной красоты. А в конце пути подчинил её своему желанию, и совсем не молился на эту красоту, видя не самые лучшие человеческие качества. И хоть старался к Анастасии по возможности не обращаться, чтобы не получить по носу, всё же не удержался и, выбрав удобный момент, спросил:

– Женщины шепчутся, что вы княжна. Это правда?

Девушка посмотрела внимательно, ответила спокойно, с достоинством:

– Уже нет. У меня отец американец. Стопроцентный янки. А вообще-то наша фамилия – одна из древнейших на Руси.

– И какая, если не секрет?

– Секрет. Это уже в прошлом.

– Секрет так секрет, но я к вам буду обращаться «княжна».

– У меня есть имя. Почему оно вас не устраивает?

– Ну, вы же такая важная. Вы – работодатель, всё в вашей власти. Неудобно обращаться к благодетельнице по имени. Так что лучше по званию.

– Решили посмеяться? Что же, ваше право. Но если смотреть объективно, вы и есть наёмный работник. Я вам плачу, вы исполняете, то есть работаете. Не понимаю, в чём тут обида? Вы же добровольно согласились, я вас не принуждала.

– Всё верно сказано. Но вы для меня княжна и только, – Егор психанул, понимая, что несет явную чушь. Какого хрена она выпендривается?

– Дискуссию продолжать бессмысленно. Но вот что я заметила, находясь в вашей стране. У нынешних россиян много немотивированной гордости, пустой и никчемной. По большому счёту у вас минусов больше на несколько порядков, чем плюсов. А вы вместо того, чтобы эти минусы искоренять, гордитесь ими. И очень болезненно реагируете, когда вам на это указывают.

– Например?