– Мне следовало бы раскусить ее, едва только я увидела то чертово фото в паспорте, – поджав губы, посетовала Джеки. – Селина Гейн оказалась симпатичной блондинкой. А та самозванка была брюнеткой и… весьма сурового вида, но кто бы мог догадаться, верно? Если вам показывают фото и говорят: «Обычно я осветляю волосы», – то почему бы и не поверить? Не подумаете же вы: «Интересно, не выдает ли она себя за кого-то другого»? У меня не было ни малейшей причины подозревать ее. К тому же на самом деле мне выдали ключ от того самого дома, и встретилась я с ней в самом доме. Естественно, я предположила, что и паспорт, и сам дом принадлежат ей, – логично? Кто же еще мог выставить дом на продажу? То есть я имею в виду, непонятно, зачем кому-до другому делать это?
– А как вам пришло в голову попросить ее показать паспорт? – Сэм предпочел задать более легкий вопрос.
– Мы обязаны проверять удостоверение личности любого, чей дом выставляется на продажу. Так мы узнаем, те ли они, за кого себя выдают. – Если его собеседница и осознала иронию сказанного, то хорошо скрыла ее.
– Итак, по вашим словам, самозванка, выдавшая себя за Селину Гейн, была брюнеткой. А как вы описали бы ее фигуру – низкорослая, высокая, толстая, стройная?
– Маленькая и стройная. В общем, миниатюрная.
Комботекра вдруг осознал, что картина событий стала яснее, хотя еще не понял, что именно прояснилось. Потом до него дошло, что стало ключевым моментом: «миниатюрная». Конни Боускилл использовала такие же слова. Миниатюрная брюнетка…
«Какая-то ловкая стерва, успевшая смыться, выставила дом на продажу без ведома хозяйки, – именно так выразилась Нейпир. – Какая-то ловкая стерва…»
– Как вы полагаете, Джеки, могла ли та ничком лежащая женщина из виртуального тура оказаться той самой самозванкой, которую вы впервые встретили в доме одиннадцать по Бентли-гроув?
Сотрудница агентства сосредоточенно нахмурилась, обдумывая вопрос.
– Нет, пожалуй, не могла. Ноги у той мертвой женщины были видны. И кожа их явно темнее. Та самозванка была бледной, светлокожей. И она носила обручальное кольцо, правда, очень тоненькое – не толще ушка для открывания консервной банки. А на пальце мертвой женщины было довольно солидное обручальное кольцо.
– Вы уверены? – спросил Сэм.
Джеки выразительно потрясла пальцами одну из своих сережек – ту самую, которой пользовалась для соскребания лака с ногтей.
– Я всегда обращаю внимание на ювелирку, – с гордостью заявила она.
– У настоящей Селины Гейн вообще нет обручального кольца, – добавила Джеки. – Видно, она не замужем. Хотя, по-моему, вполне могла бы… просто мне так показалось.
Гринт поднялся со стула и, прихрамывая, прошелся по комнате.
– Ноги затекли, – проворчал он и внезапно спросил: – Джеки, как вам кажется, узнаете ли вы особу, выдававшую себя за Селину Гейн, если она встретится вам опять?
– Безусловно. Уж я-то разбираюсь в лицах!
Сэм подумал, что это спорное утверждение, учитывая ее ошибку с фотографией в паспорте. Подняв глаза, он обнаружил, что Нейпир пристально смотрит на него, а на лице ее застыло враждебное выражение. Это потрясло его – уж не ошибся ли он в чем-то?
– Вы думаете, мне уже по паспорту следовало понять, что она самозванка, – проворчала женщина. – Не так ли? Какой глупой, должно быть, я оказалась, не узнав, что в паспорте фотография другой женщины? Однако об этом позаботилась та умница. «Раньше я обычно осветляла волосы, – пояснила она и добавила еще: – Белокурость мне тоже идет. Признаться, на этой фотографии я выгляжу лучше, чем в жизни. Большинство людей в паспорте выглядят, как серийные убийцы, но я вышла, как кинозвезда. Печально, правда, что реальность далека от этого».
– И все это она вам и сказала? – уточнил Комботекра.