Идет охота на "волков"

— Там у мэня клэвер посажена. — показал в сторону реки тот, что повыше. — Я городил участка, и для своей корова его выращиваю. Многа лэт.

Второй зло перебил:

— Но зачэм коза убивал? Разве он выновата?

— А зачэм она нэ кушает клэвер на твоем участка? — сердито ответил высокий. — Что ли вкуснэй у мэня? Да? А?

— Она — животная! Понымает — гдэ твой агород, а гдэ — мой? У нэй мозги ест, да?

— Эй! Зачэм мозги, зачэм мозги! У нэй хозаин ест!

— Эй! У тэбя в огород зачэм двер открытый был? Другой коза тоже мог зайты!

Мурка подняла руку.

— Стоп! От меня-то вы, чего хотите? Я здесь причем?

Низкий, у которого убили козу, пояснил:

— Про вас мы разговарываем всэ. Вся поселка. Кто выноват? Скажы? Судыя будь!

С первой подобной просьбой к Мурке обратились несколько месяцев назад. Тогда тоже двое приходили, два аксакала. Их семейства враждовали от того, что одни при строительсте овчарни оттяпали у других часть участка. Чем бы кончилось неизвестно, если бы не попросили у Мурки независимого суда. Суд был скорым, но справедливым, обе стороны остались удовлетворены. Вот, видимо, и пошел слушок по поселку о её беспристрастности и непредвзятости.

Она отключила магнитофон и поднялась, пощупав самовар, он стал совсем холодным.

— Как я понимаю, вы, — указала она на высокого, — убили козу вот этого человека. Так?

— Да. Но я нэ хотэл! Совсэм дохлый коза! Худой совсэм!

— Эй! Почэму так говорышь? Хорошый коза!

— Эй! Дохлый! Палкой нэмножко дал — он умэр!

— Э-э-й! Пускай женщына судыя будэт! Жирный, жирый коза!

Мурка опять их остановила. Грек, Атамбай и Кошенов, нацепивший на ухо слуховой аппарат, украдкой посмеивались.

— Тихо! — строго прикрикнула Мурка, приближаясь к спорщикам. — Ваша коза залезла в его огород. Так? — спросила у низкого.

— Так. Двер открытый был, она мозга нэту.

— А вы её увидели, и ударили палкой. Так?

— Так. Совсэм дохлый. Косты торчат у коза. Я её нэмножко биль — он умэр.

— Вы оба виноваты! — решила Мурка. — Первый — в том, что не закрыл дверь огорода. Второй — в том, не следил за своим животным. А значит, пусть каждый из вас вернет нанесенный ущерб другому. Вы, — она повернулась к низкому, — отдадите столько клевера, сколько съела коза. А вы — (высокому) отдайте свою козу.

— У мэна нэт коза. — обиделся высокий, он теребил мозолистую лапу и не поднимал глаз. — Одын старый корова.

— Тогда отдайте деньгами.

— Дэнга тоже нэт. Дэти многа ест.

Мурка на минуту задумалась.

— Хорошо. Я дам ссуду на пять лет, а вы рассчитаетесь за убитую козу. Устраивает?

Оба повеселели.

— Спасыбо, хозаика! — многократно благодарили они, прикладывая руки к сердцам, склоняя головы и пятясь. Не видя, что сзади на бетонной дорожке находится пустое эмалированное ведро, высокий шарахнул его нечаянно ногой, и оно покатилось с горохотом.

Мурка рассмеялась.

— Следующий раз в суд обращайтесь!

— Э-э-эй! В суд — взатка нэту. Спасыбо, хозаика!

Наконец охранники вытолкали их и заперли ворота. Мурка снова упала на шезлонг и попросила садовника, крутящегося на глазах с лейкой, отнести на кухню самовар и организовать свежий чай. Черты лица её приняли обычное строгое выражение, а Грек попытался шутить:

— Так может, тебе, Мурка, в судьи пойти? А что? Если дело правильно поставить — можно хорошие бабки снимать!

Она шутку не поддержала, а сурово заметила:

— Я уже судья, Грек! Доехало? И на будущее это усвой! — посмотрела на Атамбая. — Докладывай о прибалтах!

Тот протер солнцезащитные очки, подышал на них, снова протер.

— В банк пришли деньги, лежат на счете. Они нам поверили и сработали без аккредитива. Что будем делать?

— Снимай все, про прибалтов забудь. Наши стряпчие свою задачу знают, организуют такой форс-мажор — закачаешься! И сразу ищи новых покупателей на хлопок. Не дрейфь! Прикнокали питерских, а этих я по стене размажу! Я не виновата, что именно они попались на пути, попались бы другие — ничего бы не изменилось. В мире существуют такие организации, бюджет которых равен среднему европейскому государству. И эти организации готовы с нами работать. Вот! Вот к чему надо стремиться и каких целей достигать! Бизнес на наркоте ничто, в сравнении с открывающимися перспективами. И филиалы — по всему миру!

Со стороны дома семенил садовник, но вместо самовара он тащил сотку, стрекочущую куплет «Миллион алых роз». Мурка взяла телефон.

— Слушаю. А-а! Наконец то! Новости? Какие? Что!? Ты в своем уме, Почихан!? Когда!? А груз, что с грузом!? Твою ма-ать! Хорошо, хоть спрятали. Кто, пограничники? — помолчала. — Мне на твоих людей плевать! Пусть хоть тысячу покрошат, мне-то что? Полные идиоты! — и опомнившись, поправилась: — Нет, сын, конечно, молодец, спрятал… Но дело дрянь! Очень плохо! Что делать будем? Так. Так. Ладно! Пробуй! — и дала отбой.

Опустила руки, безвольно прошептала: