Иди туда, где страшно. Именно там ты обретешь силу

Это наиболее частая реакция на вступление к Правилу 5. Разве оно не замечательно? Тут в дело вступает ваш кодекс и обеспечивает вас «разумным» аргументом, удерживая от совершения телефонного звонка.

И по мере того как мы совместно углубляемся в это правило, вы перестанете верить мне. В наших отношениях возникнет небольшое временное охлаждение в том, что касается доверия. Вероятно, мы уже сталкивались с этим в начальном утверждении этого раздела. Я постараюсь снова завоевать ваше доверие и тогда, наконец, задам вам вопрос на засыпку. Надеюсь, к тому времени, как я сделаю это, вы уже вернетесь ко мне, мы с вами развеем сомнения и снова будем парить.

Если мне все это удастся, а вы действительно решите воспользоваться этим правилом, за этим последуют выдающиеся результаты. Итак, приступим.

Как попросить о помощи?

У нас есть огромный социальный барьер в отношении просьб о помощи. Многих из нас в школе учили тому, что просьба о помощи — это слабость. И люди сохраняют эти представления. Отсюда возникает и провоцирующий Тигра страх прибегнуть к чьей-то помощи. А на рабочем месте обращение за помощью мы воспринимаем как признак некомпетентности, несовершенства.

Однако несовершенство — не преграда для успеха и для того, чтобы попросить о помощи. Мы теряем драгоценное время, стремясь стать совершенными, прежде чем ищем помощи со стороны окружающих. Поскольку совершенство невозможно, мы скорее всего бросим начатое. Само несовершенство — это не преграда. Преграда — это стремление быть идеальным. А стремление изображать совершенство — преграда для независимости.

Как известно, гладкой поверхности трудно зацепиться за другую гладкую поверхность. Сложно связываться с идеальными людьми, потому что они нереальны и прячутся от нас. Правило 5 не работает для неискреннего человека. Именно поэтому оно следует после правил Целостности (1–3) и после правила самоосознания (Правило 4).

Зависимость

Мы начинаем свою жизнь как зависимые создания. Мы неспособны выжить без другого человека, который будет заботиться о том, чтобы накормить, одеть нас и убирать отходы нашего организма. Дорастая до этапа, когда мы справляемся с последним пунктом, мы все еще зависим от родителей, которые кормят и одевают нас. Но мы становимся довольно нетерпеливыми, стремясь скорее достичь следующей фазы — независимости: «Когда же я буду свободен, буду сам по себе?»

Независимость

Как она захватывает! Свобода приходить домой, когда захочешь — в то место, где ключ от парадной двери является твоим собственным, а возможно, и к другому человеку, которого ты действительно привлекаешь, что поразительно.

Поскольку я был молодым юристом, слово «независимость» было особенно значимым для меня и моих коллег. Мы спешили доказать, что нам не требовались другие юристы, чтобы присматривать за нами. К двадцати с лишним годам я наконец достиг некоторого уровня независимости на работе и за ее пределами. Я чувствовал себя свободным.

Однако я не был свободен. Я нашел новую тюрьму — тюрьму, окруженную Тиграми. Тюрьма звала меня.

Я не имел никакого представления о том, что у жизни есть другой уровень приключений, связанных с ростом. Я никоим образом не думал об этом необыкновенном волнении, ответственности, ужасе и радости.

Разумеется, в этой сфере я был, как и все, — ребенком с запоздалым развитием. Реальность обрушилась на меня лишь во время одной из регулярных моих поездок в офис Ги в доме Эпа Маккоя, когда я поехал рассказать ей, как обстоят дела в загоне. Мы разговаривали. У нее была диетическая кола и немного Minstrels[58] — моих любимых конфет. Я взял воду и выбрал один из хрустящих Jaffa Cakes.[59] Мы говорили о том, как я справляюсь с забегами галопом.

Как только я собрался отправиться в Лондон на совещание, Ги заметила, как ее удивляет, что я никогда не боялся того, что она просит меня сделать, или ситуаций, в которые вынужденно ставил меня темп, которым шел мой прогресс. Я помню, как остановился и в деталях продумывал: должен ли я следовать своему чутью и дать ей безликий ответ или стоит сказать правду. Я сказал правду.

— Я испытываю страх почти все время.

— Что? Ты должен говорить мне, когда напуган. Я должна знать! — Она была почти зла. Я никогда не видел ее в таком состоянии. Я был поражен.

— Почему? — спросил я, жалея о своей честности.

— Как я могу вообще помочь тебе, если не знаю, с чем тебе надо помогать?

Именно тогда я стал понимать, что Ги действовала на другом уровне. До этих пор я думал, что она обладает навыками в своей сфере и передает эти навыки мне. Теперь я понял, что происходит гораздо большее, что она знает нечто, о чем я и не догадывался.

Она говорила мне, что, если я не готов быть достаточно уязвимым, чтобы быть честным с ней по поводу моей слабости, она не сможет работать со мной так быстро, как смогла бы в ином случае. Я мешал проекту своей гордостью.