Иди туда, где страшно. Именно там ты обретешь силу

Он выводит Виктора из стойла, подсаживает меня и велит мне проверить подпругу.[82] Проверить подпругу? Когда я уже сижу на лошади? Мне невдомек, что для действующих наездников совершенно нормально затягивать и ослаблять подпругу на различных этапах работы, сидя в седле. Я с тревогой смотрю на Родди. Он смотрит на меня в ответ, чуть больше обеспокоенный.

Он затягивает подпругу на моей лошади и велит следовать за остальными из троттинговой выездки. Он трусцой двигается вперед, к выездке, и начинает раздавать наездникам инструкции.

Мы едем темным морозным утром по направлению к хорошо освещенной троттинговой зоне в отдалении. Это похоже на песчаную беговую дорожку — но с высокой оградой по обеим сторонам ипподрома и с крышей над ним.

Там около двадцати пяти скаковых лошадей, которые двигаются проворной рысью. Я вижу нечто подобное впервые. Я поражен тем, насколько обычно все они выглядят и насколько они расслаблены. Одни стоят в седле, другие ускоряют рысь; третьи беседуют друг с другом, а иные скачут сами по себе или разговаривают со своими лошадьми. Все до такой степени закутаны в шарфы, балаклавы,[83] перчатки и бесконечные слои одежды под куртками, что выглядят, словно футбольные мячи, сидящие на лошадях.

Мой Виктор ступает на песок, и я прошу его идти рысью. Он не идет. Он понял с того момента, как я вошел в стойло, что я ничего не знаю о том, как справляться с коварным характером, которым он гордился. Виктор мгновенно переходит с шага на галоп, и мы уносимся, прокладывая путь между наездниками, которые неодобрительно кричат нам вслед, когда я задеваю их лошадей, пробиваясь между ними.

Кроме того, я не единственный, кто пробивается между ними, я вообще не управляю этим. Все контролирует Виктор. Я хочу повернуть назад, натянуть удила, и тут понимаю, что отпустил поводья слишком — я не был готов к галопу — так что я быстро меняю руки, чтобы укоротить поводья. А это для скаковой лошади, как я потом узнал, — знак набирать скорость. Если вы понаблюдаете, как на скачках жокеи приближаются к финишной прямой, вы всегда заметите, что они укорачивают поводья и меняют руки.

Видно, мой Виктор слишком долго слонялся рядом со скаковыми лошадьми и тоже воспринял перемену рук как четкий сигнал к ускорению… Вплоть до сегодняшнего дня я чувствую смущение. Эти опытные наездники, по-видимому, способны усидеть на своих нервных трех- или четырехлетках, даже когда мы с Виктором галопом проносимся мимо них. Однако взрыв скорости, которым наградил меня этот маленький коб, когда я поменял руки и натянул поводья, был ошеломительным.

Неожиданно я начинаю замечать, как громко свистит ветер у меня в ушах. На самом деле не так уж много еще я могу заметить. Я не могу остановить эту лошадь, и картина перед моими глазами слегка напоминает то, что происходит на экране монитора в компьютерном симуляторе автомобильных гонок: ваша машина круто маневрирует и прокладывает путь мимо других машин на трассе со скоростью звука, сметая все на своем пути. Но это не игра, этот кошмар — наяву.

Сейчас я на третьем круге. Я обошел большинство лошадей здесь, по меньшей мере, дважды, и, когда я снова проношусь мимо, Родди решает, что надо действовать. Он стоит посреди манежа, раскинув руки, — он сумасшедший?

Родди уставился Виктору прямо в глаза. Виктор уставился на него в ответ. А я перевожу взгляд с одного на другого и размышляю, что произойдет со всеми нами дальше.

Мой жеребец — определенно, фанат спорта. Он не только якшается со скаковыми лошадьми, но еще и знает, как обмануть на замахе. Он уклоняется влево, но Родди не дурак и перемахивает за дорожку впереди Виктора. Виктор набирает скорость и, приближаясь к Родди, отклоняется вправо. Он справляется с последним защитником и больше ничто не стоит между ним и чертой. Конь навострил уши и наслаждается победой.

Виктор не может придумать большего развлечения. Он опережает любую скаковую лошадь во время тренировок в первом заезде, и его навостренные уши спрашивают чистокровных троттинговых лошадей: «Кто здесь крут?» Однако, слава богу, он сам переходит на рысь и, празднуя победу, скидывает меня на землю и аллюром направляется по кругу к Родди, который забирает его. Я возвращаюсь пешком через ипподром, чтобы встретиться с Родди и своим врагом.

Иногда к укрощению внутреннего Тигра добавляются маленькие нюансы, вроде целой вереницы наездников, которые смотрят на тебя с презрением. Правда, одна девушка улыбнулась мне, пока я шел к Родди. Спасибо ей.

Родди — настоящий джентльмен, он тоже старается улыбаться и говорит, чтобы я не переживал по этому поводу. Когда мы возвращаемся в стойло, пока остаток вереницы переходит на всепогодный галоп для утреннего забега, Родди спрашивает, не буду ли я против того, чтобы приехать вовремя на следующее утро.

О господи. Осталось всего 23 часа до того момента, как мне придется снова совершить этот вызывающий страх поступок. А потом снова. Смогу ли я заниматься этим год?